Уильям Ширер - Взлет и падение третьего рейха. Том I

«У меня сложилось впечатление, что Советское правительство внимательно следит за нашим политическим курсом и что оно заинтересовано в контакте с нами. Несмотря на то что недоверие очевидно, Молотов говорил о нормализации отношений с Германией как о деле желаемом и возможном».

Посол затребовал по телеграфу инструкции относительно своих последующих шагов. Он был одним из сторонников Секта, которые выступали за сближение Германии с Советской Россией после 1919 года и добились этого в Рапалло, и во всех его донесениях за 1939 год проглядывает искреннее стремление восстановить отношения, существовавшие во времена Веймарской республики. Но, как и многие другие дипломаты старой школы, он плохо знал Гитлера.

29 июня из своей горной резиденции Берхтесгаден Гитлер неожиданно приказал прервать переговоры с русскими.

…Фюрер решил так:

До сведения русских необходимо довести, что из их отношения мы поняли, что продолжение контактов они ставят в зависимость от того, устраивают ли их основы экономических переговоров, как было определено в январе. Поскольку эти основы не удовлетворяют нас, мы в настоящее время не заинтересованы в возобновлении экономических переговоров с русскими.

Фюрер согласен, чтобы ответ был задержан на несколько дней.

В действительности же суть этого решения была передана в посольство Германии в Москве на следующий день. Вайцзекер телеграфировал:

«Министр иностранных дел придерживается мнения, что в части политической сказано достаточно много и что до получения дальнейших инструкций возобновлять переговоры не следует.

Что касается возможности экономических переговоров с русскими, то здесь окончательное мнение еще не выработано. В этой области Вас просят также ничего не предпринимать до получения инструкций».

В трофейных немецких документах невозможно найти объяснение столь резкой перемене в настроении Гитлера. Русские уже были готовы пойти на компромисс по части предложений, сделанных ими в январе и феврале. Шнурре предупреждал 15 июня, что срыв экономических переговоров будет означать для Германии неудачу и в экономическом и в политическом отношении.

Не мог заставить Гитлера принять столь обескураживающее решение и тернистый путь англо–франко–советских переговоров. Из сообщений посольства Германии в Москве он знал, что Советский Союз и западные демократии не сумели разрешить вопрос о гарантиях Польше, Румынии и Прибалтийским государствам. Польша и Румыния были рады получить гарантии Англии и Франции, которые вряд ли помогли бы им в случае немецкой агрессии, разве что косвенно способствовали бы созданию Западного фронта. Но они отказывались от русских гарантий, даже отказывались пропускать через свою территорию советские войска для отражения немецкого нападения. Латвия, Эстония и Финляндия тоже наотрез отказались от русских гарантий. Как явствует из трофейных немецких документов, такое решение было принято не без участия министерства иностранных дел Германии, причем в ход шли самые обыкновенные угрозы на случай, если не будет проявлено должной решимости.

Попав в такое затруднительное положение, Молотов в начале июня предложил Англии прислать в Москву министра иностранных дел, чтобы тот принял участие в переговорах. По мнению русских, это, вероятно, не только помогло бы выйти из тупика, но и наглядно продемонстрировало бы серьезное желание Англии достичь договоренности с Советским Союзом. Лорд Галифакс ехать отказался [175]. Вместо него предложил свои услуги Антони Иден, бывший министр иностранных дел, но Чемберлен отклонил его кандидатуру. Было решено послать Уильяма Стрэнга, способного сотрудника министерства, работавшего ранее в посольстве в Москве и хорошо говорившего по–русски, но малоизвестного как у себя в стране, так и за ее пределами. Тот факт, что сотрудника столь низкого ранга поставили во главе миссии, которой предстояло вести переговоры напрямую с Молотовым и Сталиным, ясно давал понять русским, как они сами потом говорили, что Чемберлен не принимал всерьез идею создания союза, способного остановить Гитлера.

Стрэнг прибыл в Москву 14 июня. До этого он принимал участие в одиннадцати англо–французских встречах с Молотовым, тем не менее появление его мало повлияло на ход англо–советских переговоров. Через две недели, 29 июня, недоверие и раздражительность русских нашли отражение в статье, опубликованной Андреем Ждановым в «Правде». Статья называлась «Английское и французское правительства не хотят договора с Советским Союзом на основе равенства». Жданов пытался представить статью как «написанную рядовым гражданином, не выражающую официальную точку зрения Советского правительства», но он был не только членом Политбюро, не только председателем иностранной комиссии советского парламента, но и, что особенно отмечал Шуленбург в своем докладе в Берлин, «доверенным лицом Сталина; (его) статья была написана по приказу сверху».

«…Английское и французское правительства, — писал Жданов, — не хотят равного договора с СССР… Англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре для того, чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами».

Недоверие Сталина к Англии и Франции и опасение, что западные союзники могут в конце концов пойти на сделку с Гитлером, как они это сделали год назад в Мюнхене, было высказано, чтобы весь мир мог над этим задуматься. Посол Шуленбург, поразмыслив над статьей, доложил в Берлин, что, по его мнению, одним из мотивов написания ее было желание «обвинить Англию и Францию в возможном срыве переговоров».

Планы тотальной войны

Адольф Гитлер все еще не поддавался на русскую приманку — может, потому, что в течение всего июня он был занят в Берхтесгадене тем, что следил за подготовкой к вторжению в Польшу, которое намечалось на конец лета.

К 15 июня он уже имел на руках совершенно секретный план военных операций против Польши, составленный генералом Браухичем. «Целью операции, вторил своему хозяину главнокомандующий сухопутными войсками, — является уничтожение польских вооруженных сил. Политическое руководство требует начать войну внезапными, мощными ударами и добиться скорых успехов. Замысел главнокомандующего сухопутными войсками сводится к тому, чтобы внезапным вторжением на польскую территорию упредить организованную мобилизацию и сосредоточение польской армии и концентрическими ударами из Силезии, с одной стороны, из Померании — Восточной Пруссии, с другой, разгромить главные силы польской армии, находящиеся западнее линии рек Висла — Нарев».