Русин - Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых»

Пожалуй хватит. Надеюсь, теперь читателю станет понятно, что эта правда никогда не будет опубликована современными властями «нэзалежной Украйины». Потому, что она смертельна для этой самой «нэзалежности».

Но такие жуткие истязания русины терпели не только в концлагере, но и на воле, где у каждого австрийского солдата была при себе веревка. Чтобы не тратить на русинов патроны. Австрияки покрыли виселицами всю Галицию и Закарпатье.

Возможно узнав эти трагические страницы из судьбы преданного России и преданного Россией, а ныне забытого ей народа, адепты «эвропэйського выбора» смогут хотя бы задуматься и переосмыслить все, что ему постоянно талдычит «чэсна влада» (честная власть). Также как ранее талдычила предыдущая.

Не менее последовательно и методично проводилась австрияками и «украинизация» Буковины, жители которой считали себя русскими потомками жителей Черной Руси. От кровавого террора при «украинизации» буковинцев спасли два обстоятельства: оторванность края, забитость его жителей и отсутствие влияния русской армии Паскевича, прошедшей по территории Червонной Руси.

Идею «украинства» среди буковинцев начали пропагандировать, уже созданные к тому времени австрияками галицийские «украинцы», которые появились на Буковине в конце 19 века. Но, памятуя о трудности «процесса» в Галиции, они сначала называли себя и свой язык не «украинским», а руским (через одно «с»).

Во главе пропаганды сепаратизма находился «профессор» Черновицкого Университета Стефан Смаль-Стоцкий, который это звание получил взамен на письменное обязательство о том, что «он обязуется в случае своего назначения профессором «рутенского» языка, пропагандировать «науковую» точку зрения о том, что «рутенский» язык — не наречие русского, а самостоятельный язык. Единственное на что он сподобился за несколько лет «науковой» деятельности, так это на то, что при помощи профессора романских языков Гартнера накропал мизерную «Руску грамматику». После чего, незадолго до Первой Мировой Войны Смаль-Стоцкий попал под суд за растрату нескольких миллионов крон, будучи председателем «Селянской Касы». Но от тюрьмы его спасла война.

Вторым «столпом украинизации Буковины был Николай фон Вассилко, сын румына и румынской армянки. Единственный сын богатых родителей, Вассилко прокутил все состояние своих рано умерших родителей в течение нескольких лет, после чего решил заняться политикой. Сперва он предложил услугу своим румынам, но те прекрасно зная, с кем имеют дело, отказали ему. После чего он предложил свои услуги русскому консулу в Черновцах, обещая за плату в пятьдесят тысяч не то крон, не то рублей, работать в пользу России. Но и там он получил отказ.

В конце концов, он решил стать «украинцем» и в конечном итоге он вместе со Смаль-Стоцким составил «дуумвират», который руководил всем украинским движением в Буковине и в котором решающее значение имел Вассилко. Самое интересное заключалось в том, что Вассилко не знал ни одного слова ни по-русски, ни по-«украински» , но это не помешало ему стать фюрером «украинской» Буковины и быть избранным в австрийский Парламент и буковинский Сойм в русском путиловском округе. Как и Смаль-Стоцкий, Вассилко также был причастен к растрате миллионов из «Селянской Кассы». Кроме этих двух в это дело были замешаны почти все «украинские интеллигенты» в Буковине.

В последних десятилетиях прошлого столетия буковинская русская «интеллигенция» состояла главным образом из православных священников. Униатов на Буковине было очень мало, да и то только по городам. Но и униаты в то время считали себя русскими. В главном городе, Черновцах, униатская церковь всеми называлась просто русской церковью, а улица, на которой эта церковь находилась, даже официально называлась по немецки «Руссише Штрассе» (официальный язык на Буковине был немецкий). Кроме немецкого, надписи были выполнены еще на двух языках: русском и румынском — «Руска улица», «Страда Русяска».

Больше половины черновицких гимназистов были евреями; кроме них было много детей румын и русских. Небольшое количество гимназистов составляли дети немецких колонистов и поляков. Большинство русских учеников черновицкой гимназии были сыновья бедных крестьян, и жили в подвалах или полуподвалах без отопления, хотя зимы на Буковине суровые и долгие. Иногда снег лежал около шести месяцев, а температура нередко была ниже 30 градусов. Денег у них не было никаких. Еду им привозили родители не чаще, чем два раза в неделю, а обыкновенно только один раз, и эта еда состояла из холодной мамалыги (кукурузной каши), кислого молока и вареного картофеля. Согреть эту еду было негде. Ее всегда ели холодной.

Русская граница проходила всего в 20 километрах, и почти в каждом селе были люди, которые побывали в России на работах или сплавляли в Россию лес по Пруту. Поэтому все буковинские крестьяне знали, на каком языке говорят в России, и говорили по этому поводу: «там говорят твердо по-русски».

И когда власти в школах решили упразднить старое общерусское правописание и заменить его фонетическим, то это встретило единодушное сопротивление со стороны всех учителей начальных школ. Правительство устроило по этому «плебисцит» учителей, в результате чего за «фонетику» высказались только два учителя, оба пришлые галичане. Но, не взирая на это, было приказано ввести фонетику. Название языка было оставлено руским (через одно «с»), однако через двадцать лет уже почти все народные учителя были самостийники, так же как и значительная часть интеллигенции новых поколений.

Из православных священников в конце прошлого столетия самостийныком был только один, остальные считали себя русскими. Но через 20 лет среди нового поколения духовенства было уже немало самостийников. Причина была проста. Были учреждены на казенный счет «бурсы», т. е. бесплатные общежития для гимназистов, в которых их воспитывали в самостийно-украинском духе. Затем было приказано православному митрополиту представлять ежегодно список кандидатов, желающих поступить на богословский факультет, губернатору, который вычеркивал всех неблагонадежных, то есть, не желающих отречься от своего русского имени и превратиться в самостийных «украинцев». Студенты богословского факультета жили в общежитии в здании митрополии, на всем готовом. Все это делалось за счет православной церкви, которая на Буковине была чрезвычайно богата и не получала от правительства никаких пособий. В то же время все римо-католическое и униатское духовенство оплачивалось из казенных фондов. Имущество православной церкви состояло из богатейших земельных угодий, но ими управляло австрийское министерство земледелия, которое получало в свои руки все доходы с этих земель и выдавало православной церкви ежегодно столько, сколько считало необходимым для покрытия нужд церкви. Таким образом в начале 20 столетия доступ в православное духовенство для русских был закрыт.