Игорь Куринной - Игры, угодные богам

Ничего нового. Игры основаны когда-то давно богом. Точка. С этим источником тоже понятно.

Продолжая список интересных нам источников, нельзя обойти молчанием и полулегендарного Тимея – сицилийского историка, который якобы первым ввёл счёт лет по олимпиадам. Примечательно, что именно этот автор впервые сделал входными данными в свою хронологию список олимпийских победителей. И, как считается, именно на его творчество опирались и Юлий Африкан, а, следовательно, и Евсевий. У Ллойда Тимея в списке источников нет. Он его, похоже, вообще не знает. Поэтому я привожу Тимея просто в дополнение, чтобы читатель смог создать наиболее полную картину ситуации вокруг истории олимпиад. Строго говоря, Тимей не повлиял на современный олимпийский миф по причине, обозначенной выше. Во времена Ллойда он был неизвестен или известен столь мало, что Ллойд его даже не упомянул. Сегодня этого специалиста-историка знают существенно лучше. Он, как нас учат в школе, был древний грек. Жил около 356 – 260 гг. до н. э. По древнегречески писался как Τιμαιος. Папой его был некто Андромах – основатель города Тавромения. Автор ряда сочинений, из которых наиболее значительное «История» (в 38 или 43 книгах) «История» (Ιστοριαι) – главный источник не только по истории Сицилии в древности, но и вообще Италии и Греции. Надо ли лишний раз говорить, что «История» Тимея целиком до нас не дошла, а сохранились лишь её отрывки, благодаря ссылкам и цитатам древних. Эти отрывки сегодня собраны в издании K. Miiller, «Fragmenta Historicorum Graecorum» (тома I и IV). Поэтому, большего, чем мы узнаем от Диодора и Плутарха, опиравшихся на Тимея в своих работах и, вероятно, в отличие от нас, видевших его труд целиком, мы от Тимея уже не узнаем. Его труды остались только в ссылках этих авторов.

Страбон, если поверить историкам, жил примерно во времена Христа. Написал много трудов по истории и географии. Но до нас дошли только его географические книги, которые так и назывались Γεογραφιχα. Более того, вышел в свет труд Страбона, по-видимому, уже после его смерти, без последней авторской редакции {1, стр. 8}. Страбон ссылается на впечатляющее количество авторов, сегодня практически уже неизвестных, авторов, чьи произведения канули в Лету без следа. Современные комментаторы благодарят Страбона уже хотя бы за то, что он называет имена античных географов и историков, показывая, как их было много. Тем паче оказывается, большею частью из того, что дошло до нас из времени эллинизма, мы обязаны именно Страбону. Однако, как признают историки, грандиозная задача, поставленная перед собой этим учёным, оказалась ему не по плечу {1, стр. 11}. Почему, станет понятным из приведённых ниже данных.

Рукописи Страбона появляются в Европе в 15-м веке после тысячелетней безвестности (примерно в 6-м веке они куда-то исчезают). Первую рукопись обнародовал в Венеции в 1423 году Джованни Ауриспа, а через двенадцать лет появилось ещё несколько копий страбоновской «Географии», которые нанесли удар по считавшемуся тогда самым авторитетным взгляду на географию Птолемея. В конце 15-го века «География» была впервые напечатана в латинском переводе, а первое греческое издание появилось только в 16-м веке. Оригинал якобы конца 14-го века содержит большие пропуски и дефекты в седьмой книге, кстати, наиболее интересной для нашего вопроса.

В целом же, считается, что книги Страбона дошли до нас в хорошем объёме и состоянии, что бывает нечасто. Однако чтение этих трудов вызывает, мягко говоря, странное чувство. С одной стороны, автор стремится к абсолютной научности и беспристрастности, что для нас, безусловно, хорошо, но, с другой стороны, именно это стремление и делает его труд очень противоречивым. Приводя, нередко целыми страницами, выписки из разных источников, Страбон вдруг после этого объявляет нам, что всё, о чём он только что писал, никуда не годится и доверять этому материалу ни в коем случае не следует.

С первой по последнюю страницу своих географических изысканий Страбон спорит то с самим собою, то со своими коллегами – современниками, то с коллегами из давно минувших эпох, труды которых он использует. Некоторых он обвиняет в невежестве, некоторых в неаккуратности, некоторых в стремлении сделать географию инструментом местной политики. Например, при обсуждении местоположения такого важнейшего для олимпийской истории города как Пилос (именно в этом городе якобы Геракла и посетила идея основать олимпиады) Страбон перечисляет дошедшие до него версии. Оказывается, что в те времена многие народы приписывали (и, причём, с предоставлением неких доказательств) славу этого города своей столице. Наиболее вероятными претендентами на звание «того самого» Пилоса Страбон считает три довольно сильно удалённых друг от друга города. Это говорит о том, что сам он точно НЕ ЗНАЕТ, где находился центр олимпизма и разворачивались связанные с походами Геракла и описанные Пиндаром события. Доказательный аппарат Страбона зиждется на ДОВЕРИИ или НЕДОВЕРИИ тому или иному автору. Например, Страбон доверяет Гомеру, который, кстати, является для него главным информатором по древней географии. Так вот, Гомеру Страбон доверяет лишь потому, что исходит из принципа «нельзя не доверять тому, кого знаешь с детства. Правильным считается то, что общепринято». Сведения, противоречащие Гомеру, Страбон априори считает ложными. Это можно лишь с натяжкой назвать научным подходом. Тем более, что самого Гомера Страбон понимает с трудом. Он очень много текста посвящает обсуждению именно интерпретации того, что сказал Гомер, попытке понять, что тот имел в виду, когда писал то-то и то-то.

Вот лишь один пример из представленных на страницах «Географии» сомнений учёного Страбона. Говоря о некой области Арене, упомянутой Гомером, Страбон пишет: «Так как Арену нигде не удалось с уверенностью отыскать, то предполагают, что она находилась, скорее всего, здесь…» В качестве ЕДИНСТВЕННОГО доказательства достоверности этой смелой догадки приводится строка поэта: «Есть в Миниесе река, и впадает она в шумное море близ Арены» {1, стр. 216}. Но по такому указанию Ареной можно назвать любую область, где есть река, впадающая в море. Вывод: доказательная база Страбона оставляет желать лучшего.