Ирина Карацуба - Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от рюриковичей до олигархов

Сотни приговоров волостных крестьянских сходов и резолюций Советов говорят о проблемах, на деле тревоживших крестьян: тяжкие поборы и налоги, мобилизации, конфискации лошадей, скота, телег, теплой одежды; вопросы же гражданских прав и представительной демократии селян не волновали. Воззвания повстанцев перечисляют, против чего они выступали; но будущее устройство они представляли себе весьма неясно: «дать народу спокойную жизнь», «полную власть передать самому народу», «только выборные от всего народа в этом собрании установят порядок».

«Урожай хлебов за 1918 год получился ничтожный, так как посев яровых вследствие холодной погоды происходил поздно; осенью застали заморозки. Ржи у меня было 184 снопа, ячменя 147 суслонов, выпало хлеба всего 40 пуд. Состоя на службе при Волисполкоме, осенью 1918 г. я был зачислен сочувствующим коммунистической партии и записался в число активных коммунистов, так как партийной программы мне было вовсе незнакомым, но за признание религии в декабре того года меня из партии исключили. Осенью 1918 года у меня конфисковали бесплатно хлеба 7 пуд. Весной и летом 1919 г. я отпустил по учету 4 пуда в Волисполком, и сам я добровольно раздавал за ничтожную плату местным гражданам более 60 пуд… Урожай хлеба за 1919 год у меня получалось ржи 342 снопов, выпало 32 пуд., ячменя 82 суслона, выпало 47 пуд. 1(14) ноября в Устъ-Кулом прибыли и заняли белогвардейцы, которые значительное количество коммунистов заарестовали и отправляли в Печорский край. 2(16) января 1920 года вечером белогвардейские начальники и милиция взяли меня под арест как сочувствующего коммунистической партии и советского служащего и сразу же отправили под конвоем на Печору. Многие коммунисты и арестованные в Печоре были расстреляны. 7(20) января мы прибыли в Троицко-Печорское, и заключили нас под арест с военным караулом. 15(28) января меня из-под ареста освободили. Домой прибыл 19 января. Во время нахождения под арестом в Троицка-Печорском я видел раз во-сне образ св. Николая Чудотворца, сияющий необыкновенным светом, величиной лик бога в человеческий рост…

1 марта 1920 г. красноармейцы прорвали с боем Аныбский белогвардейский фронт, белогвардейцы были выбиты, и Устъ-Кулом остался под советской властию. Я был вновь мобилизован на службу делопроизводителем Усть-Куломского волостного отдела записей актов гражданского состояния. Урожай хлебов в 1920 г. получился хороший. У меня было ржи 372 снопа, ячменя 140 суслонов. Выпало ржи 27 пуд, ячменя 67 пуд., всего 94 пуда. В конце 1920 года у меня конфисковали в счет поставки 4 пуд. хлеба и одну корову бесплатно, каковая конфискация чувствительно отразилась настроению моего семейства..» — так эпически спокойно описал всю историю Гражданской войны в далекой северной деревне крестъянин-книгописец Иван Степанович Рассыхаев: сначала урожай — затем «политика».

К переменам в политике крестьянин относился примерно так же, как к природным явлениям и стихийным бедствиям. Но власть, по его мнению, должна вести себя «по-божески». Ее «неправедное» поведение включало механизм перехода от смирения к бунту. Но бунт — это не сознательное неповиновение граждан; его цель — не изменение политического режима, а демонстрация (если не самому государю или Ленину, то хотя бы губернским начальникам) справедливости своих требований. Как только бунтари убеждались, что власть сильна, происходил обратный переход: достаточно было нескольких выстрелов в воздух, и крестьяне разбегались, сдавая оружие.

Отряды «зеленых», состоявшие из дезертиров белых и красных армий, часто становились ядром крестьянских выступлений против большевиков и белогвардейцев, но об организации собственной власти «третьей силы» вряд ли задумывались — большая их часть продолжала мыслить по-крестьянски. Пожалуй, только в последних восстаниях, таких, как «антоновщина», можно заметить попытку создать «альтернативные» и, главное, действенные властные структуры. Но было поздно — в это время бунтам, едва охватывавшим одну-две губернии, уже противостояла мощная машина централизованной диктатуры. В итоге крестьянское движение завершалось действиями батек-атаманов — Куреня-«Смерти Ангела», Карася, Маруси и прочих, проникнутых духом «казацкого романтизма» (как выражаются иные национальные историки), т. е. грабивших всех без разбора.

В стране не оказалось политической партии, способной возглавить разрозненную и стихийную борьбу крестьян; для этого нужно было не только время, но и массовая организация, печать. Эсеры (как правые, так и левые), программа которых была наиболее близка крестьянству, не имели ни единого руководящего центра, ни низовых ячеек, способных противостоять «пролетарской диктатуре». Они даже не смогли возглавить «Союзы трудового крестьянства» — массовые беспартийные крестьянские организации, возникшие в разных регионах России и принимавшие участие в крестьянских восстаниях.

Война дорого обошлась крестьянам: по современным, весьма приблизительным подсчетам, на 100 тыс. убитых комбедовцев и прочих советских служащих и явно не меньшее число погибших красноармейцев приходится 1 млн человек расстрелянных повстанцев и «зеленых»; умерло в тюрьмах, пало от красного террора и в результате уничтожения мирного населения в зоне восстаний примерно 5 млн человек, как раз наиболее активных и самостоятельных, кто мог стать опорой «третьего пути».

Для большевиков ценой победы стало отступление от форсированного строительства коммунизма к либерализации экономической политики; не случайно партийные публицисты называли НЭП «Брестским миром, заключенным с крестьянством». Появление этой альтернативы военному коммунизму и было главным результатом крестьянской войны. Но одновременное «упрощение» социальной структуры (с устранением дворянства, «буржуев», городских слоев, офицерства, казачества) и возрождение в ходе «черного передела» общинного традиционализма способствовали — в сочетании с «диктатурой пролетариата» — совсем другому пути.

Гражданская война в России: «круглый стол» //Отечественная история. 1993. №' 3.

Осипова Т. В. Российское крестьянство в революции и Гражданской войне. М., 2001.

Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ. 1918–1922: Документы и материалы. М., 1998. Т. 1.

ТЪлицын В.Л. «Бессмысленный и беспощадный»? Феномен крестьянского бунтарства: 1917–1921 гг. М., 2002.

В ночь с 11 на 12 июля 1928 г. в кремлевской квартире Николая Бухарина состоялась его тайная встреча с уже исключенным из партии Львом Каменевым. Обсуждали невиданно обострившиеся экономические и общественно-политические проблемы советского режима. В результате срыва хлебозаготовок страна была на грани введения карточек. Троцкий со своими сторонниками был выслан в Алма-Ату. Шла последняя крупная внутрипартийная баталия 1920-х годов — борьба с так называемым «правым уклоном». Сталинская программа форсированной индустриализации за счет ограбления деревни через принудительно создаваемые колхозы противостояла бухаринской идее сбалансированного развития индустриального и аграрного секторов на базе кооперации индивидуальных крестьянских хозяйств и «врастания» крестьянина в социализм.