Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России

Присягнули Временному правительству великие князья Александр Михайлович, Борис Владимирович, Сергей Михайлович, Дмитрий Константинович, Николай Константинович, Гавриил Константинович и Игорь Константинович.

Генералы свиты его императорского величества украсили себя красными бантами «изрядной величины».

Может быть, сами великие князья, высшая аристократия Российской империи, не имели ничего против революции?

Все, конец. И «…вроде как глубокий вздох облегчения прошел по стране, когда строй так бесславно покончил с собой». {196} 196 Рафальский С. Что было и чего не было. Вместо воспоминаний. — Overseas Publications Interchange Ltd, 1984, p. 52

Но ведь в стране есть армия! Есть же верные правительству гарнизоны! Есть еще силы задавить революцию в зародыше!

Да, есть. Но они придут в действие при условии, что будет для этого воля. Будет уверенность в смысле совершаемых действий. А этого нет ни у кого, Вернее, почти ни у кого.

В Москве жандармский полковник Мартынов предложил командующему войсками Московского военного округа, генералу от артиллерии Иосифу Ивановичу Мрозовскому (1857–1934) «в обстоятельствах, грозящих гибелью государству» взять власть в свои руки, объявить осаду взбунтовавшегося Петроградского гарнизона и присоединившихся к нему врагов Отечества. Он предлагал распустить и разоружить ненадежные части московского гарнизона, а надежных, придав юнкеров, полицию и кадетов, бросить на Петроград.

Генерал выслушал, но совершенно ничего не сделал. Собранные им военные слушали хмуро и, по словам Мартынова, «как-то апатично». Мартынову показалось, что «на деле они спасуют», Он оказался совершенно прав.

В итоге никто не поднял оружия, чтобы защитить историческую Россию. При советской власти Февральская революция как-то всегда оказывалась в тени, виделась только предшественницей для событий 26 октября 1917 г.

Но именно Февральская революция была рубежом: в одночасье рухнул политический строй, развивавшийся с раннего Средневековья. Сейчас трудно даже представить себе, каким колоссальным психологическим шоком оказалось отречение царя для великого множества людей. До сих пор во Франции показывают останки церквей, огаженных и разнесенных вдребезги прихожанами в 1790 г.: если король отрекся от престола, то и Бога нет! Стоит ли удивляться примерно таким же поступкам россиян? Они что, из другого теста?

Не в одном лишь «восстании масс», не в «смене строя» дело — наступила эпоха полного непонимания, что делать дальше. Время совершеннейшей растерянности. «Хай будэ республика — або цар був добрий».

К вопросу о «смене строя» — вот чего не было, того не было.

Февральская революция свершилась странно, Это одновременно и социальная революция, и какой-то запоздавший дворцовый переворот. На окраинах страны начинают шевелиться национальные революции, но пока они о себе громко не заявили. Вроде бы, ничто не предвещает быстрого прыжка в утопию.

Тем более, в России есть законнейшее правительство, Пусть временное — но законнейшее.

Члены Государственной думы с осени 1915 г. обсуждали список на случай согласия императора создать «министерство доверия». В апреле 1916 г. состоялось общее совещание всех оппозиционных партий (даже большевики участвовали в качестве наблюдателей). Обсуждался возможный «переворот», отречение императора в пользу цесаревича Алексея при регентстве великого князя Михаила Александровича. Там же договорились, что будущее «правительство доверия» возглавит председатель Земско-городского союза князь Львов.

Когда 23 февраля 1917 г. в Петрограде началась забастовка, уже 25 февраля указом Николая II заседания Государственной думы были прекращены — с 26 февраля до апреля того же года. Царь с царицей искренне верили, что именно дума накаляет обстановку и «сеет мятеж».

Это, мягко говоря, не справедливо. Председатель Государственной думы и лидер партии октябристов Михаил Владимирович Родзянко (1859–1924) направил ряд телеграмм императору о событиях в Петрограде. Телеграмма, полученная в Ставке 26 февраля 1917 г. в 22:40 гласила: «Всеподданнейше доношу Вашему величеству, что народные волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их — недостаток печеного хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом полное недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения».

В телеграмме от 27 февраля 1917 г. он сообщал: «Гражданская война началась и разгорается. <���…> Повелите в отмену Вашего Высочайшего указа вновь созвать законодательные палаты Если движение перебросится в армию <���…> крушение России, а с ней и династии — неминуемо».

Дума и не подумала разойтись. Вечером 27 февраля она создала Временный комитет Государственной думы. А этот орган взял на себя функции верховной власти. {197} 197 Государственная дума Российской империи. 1906–1917. Энциклопедия. — М.: Российская политическая энциклопедия, 2008, с. 108. Полномочия на создание такого комитета князь Львов получил от Николая II. Об этом, что характерно, ни в каких газетах не писалось: царь не хотел «сознаваться», что делится властью, а Временный комитет на хотел «засвечивать» своей связи с царем. Позже члены Временного правительства всячески подчеркивали, что взяли власть сами. Пусть незаконно — но сами! Видимо, таков уж был дух времени. Тем не менее, Временный комитет Государственной думы был самой что ни на есть легитимной властью — то есть наиболее законной, преемственной от прежней.

Почему Временный комитет? Сначала потому, что царь вроде велел Думе разойтись до апреля. Но название пришлось ко двору: ведь народ России еще не выбрал для себя формы правления. Не было никакого обсуждения, никакого выбора: быть ли ей монархией или республикой, каких министров назначать и каких депутатов выбирать. Необходимо Учредительное собрание, которое и создаст новое и притом вполне законное правительство России. А до того должно же быть в России правительство! Но — Временное.

Вся страна мгновенно поддержала Временное правительство. В ночь на 28 февраля 1917 г. комиссар Временного правительства, инженер-путеец и член партии «прогрессистов» Александр Александрович Бубликов (1875–1941) разослал по всей России депешу о том, что Государственная дума взяла на себя организацию власти в стране. И тут же все легко и просто подчиняются новой власти: и армия, и администрация на местах, и выборные лица в городах. Страна ликует, все ходят с красными гвоздиками в петлицах, люди обнимаются и целуются, танцуют на улицах и вообще очень радуются.