Андрей Буровский - «Отречемся от старого мира!» Самоубийство Европы и России

• резко негативное отношение к реальному миру; абсолютную убежденность, что этот мир «кончается» и ему надо только «помочь» умереть;

• такую же убежденность, что необходимо воплотить в жизнь придуманную ими утопию;

• активную готовность убивать и разрушать решительно все существующее для торжества этой утопии.

Радикальные партии стремились разрушить если и не весь этот «мир насилья до основанья», то по крайней мере — многие его стороны. Все хотели на выдуманных теоретиками основаниях построить свой, новый мир — искусственный. За всю известную нам историю большевики больше всех хотели изменить реальный мир. Больше — и в смысле, желание сильнее, и в смысле — изменить в большей степени. Им ничего не жаль в реальном мире. Они решительно ничего не хотят взять с собой в свой новый мир — даже личной собственности и семьи, даже индивидуальной умственной деятельности.

Похоже, большевики перехватили пресловутый факел, с которым Карл Маркс собирался заманить человечество в ад.

Эсеры и меньшевики стояли за революцию… За национальную, в масштабах России. Остальные народы пусть выбирают путь сами.

Анархисты не сомневались в мировом масштабе своих идей, но революции устраивать не собирались. Мол, все случится само собой, стихийно.

Большевики хотели мировой революции, готовили ее. С самого начала, строго по Марксу, революция должна была свершиться в группе наиболее развитых, наиболее передовых стран. Сразу — или почти сразу! Никакой национальной революции! Пролетарии — не националисты, они интернационалисты. Дружба с пролетариями других стран для них — дело естественное. Поддержка же своего правительства — измена делу пролетариата. Если даже пролетарии одной страны раньше других захватят власть, они тут же пойдут войной на буржуазию соседних государств и помогут своим братьям-пролетариям освободиться.

И не успела грянуть революция в России, как большевики попытались плеснуть кипятком на все окрестные страны.

Лозунг мировой революции был включен решительно во все официальные, все программные документы пришедших к власти большевиков.

Рукой Ленина в преамбуле «Конституции СССР» 1924 г. написано прямо: «Новое советское государство явится <���…> решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Советскую Социалистическую Республику». {163} 163 Авторханов А. Империя Кремля. Советский тип колониализма. — Франкфурт: Посев, 1988, с. 12.

Формально этот лозунг сняли только в 1989 г.; до того весь мир из официальных советских документов четко знал: СССР с его громадной армией и ядерной мощью ждет мировой революции. Какой бы политический строй ни был в вашей стране, как бы у вас ни было все спокойно и прочно — в СССР верят, что дождутся и под вашей задницей революции, взрыва, обвала, национальной катастрофы, ликующих толп, пулеметных очередей, энтузиазма штурма и натиска. Ну, и готовы помогать, разумеется.

Да, приходится, как ни страшно, сказать еще раз: факел Карла Маркса оказался в надежных руках. До 1989 г. этот факел они крепко держали и поднимали так высоко, как только могли — в надежде осветить путь всему человечеству. До появления на стенах отсветов совсем иного огня.

Разумеется, не так и важно, чего именно хотят те или иные отпетые политические экстремисты.

Но важно, во-первых, где именно они появляются. Ведь экстремизм — следствие общественного неблагополучия. В России начала XX века экстремис ты многочисленнее, сплоченнее, последовательнее, агрессивнее всех остальных. Значит, Российская империя — самое неблагополучное государство Европы. Неблагополучно же оно потому, что здесь не решаются проблемы, стоящие перед всеми народами континента. Правительство Российской империи прямо повинно в том, что в стране формируется самый крупный и сильный в мире отряд революционеров.

Во-вторых, важно, могут ли господа строители светлого будущего перейти от теории к практике. Мало ли, чего они хотят, к чему стремятся, чем бредят? Циолковский бредил космическими перелетами, Федоров — оживлением покойников, а вот господа строители утопии хотят мировой революции. Так же можно захотеть и Луну с неба.

Мы уже видим — там, где решаются насущные проблемы людей, экстремизм не находит поддержки. Какой же дурак побежит крушить собственное государство, обладая хоть какой-то социальной защищенностью? Тем более, если благосостояние и защищенность растут? Пусть медленно, но растут — и за счет новых технических достижений, роста уровня производства, и за счет новых социальных гарантий. Кому же надо тогда отрекаться от такого мира?

Вот если благосостояние начнет ухудшаться, а социальная защита уменьшиться — тогда у экстремистов есть шанс. Самих революционеров может быть кучка, но если все пойдет вниз, тогда

• некоторые начнут воспринимать пропаганду революционеров — раньше они ее не слушали, а тут начнут; ядро революционной партии вырастет: это активное меньшинство организаторов смуты.

• другие захотят присоединиться к уже начинающемуся бунту, распаду, смуте: не потому, что глубоко прониклись философскими идеями Маркса и начитались Кропоткина, а потому, что уже выброшены из нормальной жизни или на глазах теряют в ней место, а в смуте рассчитывают его обрести или на худой конец — пограбить, ведь хуже не будет; это ударный кулак революции, агрессивная злобная толпа.

• третьи — причем их больше всех — не будут участвовать в бунте, в движении расхристанных толп, не станут жечь костров и пить спирт на площадях, тем более никого не ограбят и не убьют, но и защищать прежнюю власть не возьмутся — им окажется нечего и некого защищать; это пассивное большинство, которое в любой момент могло бы остановить смуту — но не захотело остановить.

• за 10–12 % цивилизованных жителей Земли просматриваются остальные 88–90 %; как они воспримут революционную пропаганду — неизвестно; однако в любом случае крушение цивилизации станет для них сигналом — для кого бить ненавистных богатых и образованных, для кого — утверждать свои идеи, выношенные вне цивилизации; это абсолютное большинство, не участвующее в «разборках» 1012 % населения Земли, но лояльное к любой государственности только до тех пор, пока она в силе.

Подчеркиваю: к любой. И к социалистической тоже.

Казалось бы, всем ведущим государствам мира просто из чувства самосохранения надо:

• решать назревающие проблемы, и беспрестанно давать народным массам все больше.

• любой ценой избегать большой войны, тем более друг с другом.

Но великие державы сделали другой вывод. Сработала инерция, политики и правители двигались вперед — но упорно смотрели назад.