Борис Владимиров - Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

Теперь мы действовали со знанием дела, имея за плечами богатый опыт войны. Надо сказать, что боевые успехи достигались четкой подготовкой боя. Большое внимание уделяли организации взаимодействия частей дивизии с приданными и поддерживающими частями, соседями, первых и последующих эшелонов.

Надо сказать, что противнику редко удавалось нарушить наши организованные удары, и они, как правило, проводились без каких-либо значительных изменений.

Основными моими помощниками при подготовке, организации и проведении боев были инициативный и смелый начальник штаба дивизии полковник Т. Я. Новиков, хорошо подготовленный офицер начальник оперативного отделения подполковник A. B. Неретин, исполнительный, очень симпатичный и скромный начальник инженерной службы подполковник Н. М. Ваганов, с которым всегда было приятно общаться, и, конечно, начальник разведки дивизии подполковник Е. Г. Шуляковский, друг Ваганова и такой же исполнительный и скромный человек, наделенный огромным чувством ответственности за порученное дело и безмерной отвагой. В работе по подготовке и мобилизации личного состава деятельное участие принимали офицеры политотдела дивизии, возглавляемого полковником В. И. Хирным.

Большую помощь оказывали нам начальник тыла дивизии подполковник Урюмов и его начальник штаба Л. Н. Хашковский. Они освободили меня и штаб дивизии от всех забот по обеспечению частей дивизии продовольствием и даже боеприпасами. Они образцово справлялись с материальным обеспечением частей дивизии.

Хуже было дело с артиллерией. После тяжелого ранения командующего артиллерией полковника Н. П. Кляпина артиллерию дивизии возглавляли недостаточно подготовленные офицеры, поэтому основную работу по подготовке артиллерии к бою приходилось перекладывать на свои плечи. Не раз в штабе дивизии вспоминали мы добрым словом Кляпина и очень жалели, что не было его с нами.

С 13 по 20 марта чрезвычайно тяжелые бои развернулись на восточном берегу реки Одер, южнее Штеттина. Гитлеровцы держались крепко, каждый метр надо было брать с боем. Трудно было очень еще и потому, что терять бойцов приходилось на последних этапах войны, хотя дрались они с таким энтузиазмом, что даже не приходилось торопить их с продвижением. Надо признаться, я не давал задерживаться командирам полков на наблюдательных пунктах, и, чтобы темпы нашего наступления не замедлялись, мы обеспечивали части дивизии огнем всей наличной артиллерии и танками, вплоть до тяжелых.

Дав некоторое время для продвижения полков, я переходил со своего НП на НП одного из командиров полков, действующего на основном направлении. Я предупреждал командира полка по телефону или рации, что ему пора переходить на новый НП, а сам переходил на его. Так было все время при наступлении на Финкенвальде и Альтдам.

Дивизию в то время поддерживал всей своей артиллерией командир артиллерийской дивизии генерал H. A. Зернов. Я видел, что ему, как артиллеристу, не были по душе частые смены наблюдательных пунктов. Он считал, что так часто переносить НП дивизии нельзя, и однажды даже пригрозил, что откажется поддерживать нашу дивизию. Я старался доказать ему, что нельзя давать возможность противнику закрепляться на новом рубеже. Кроме того, я постоянно требовал от Зернова не жалеть снарядов, которые он расходовал очень экономно, для поддержки наступления полков.

Наконец населенные пункты Альтдам, Хонендорф и Финкенвальде были нами захвачены. Целыми колоннами по железнодорожному мосту через Одер немцы удирали в Штеттин. И тут вся артиллерия Зернова, экономившая снаряды при нашем наступлении, всеми своими артбригадами открыла по удирающим такой массированный огонь, какой мне редко приходилось видеть и слышать.

Как же зол я был на Зернова! Он экономил снаряды, уверяя меня в ограниченном их количестве, когда они нам были очень нужны для успешного наступления, а теперь расходовал не жалея. Не берусь судить, кто из нас был прав.

Выйдя на восточный берег Одера, южнее Штеттина, дивизия расположилась в складках местности, укрывшись от наблюдения противника, и по приказу командующего занялась подготовкой передового батальона 1071-го стрелкового полка к форсированию реки. Нашей целью был захват дамбы на западном берегу Одера у населенного пункта Лунов. Ширина поймы реки в этом месте более 700 м при глубине от 30 до 70 см. Мы понимали, что при таких условиях форсирование Одера представляло собой огромную трудность. По мелководью переправочные средства до основного русла реки нужно было тащить на себе на виду у противника, под его прицельным огнем. Я относился крайне отрицательно к решению начальства форсировать устье Одера, так как это грозило огромными потерями личного состава дивизии. Но на войне рассуждать не полагается, получил задачу — выполняй. С командиром корпуса генералом Сиязовым и начальником штаба дивизии полковником Новиковым мы скрепя сердце вынуждены были полученную задачу выполнять и готовить передовой батальон по всем правилам.

17 апреля передовой батальон приступил к форсированию реки, вернее ее поймы. С первых же шагов стало ясно, что нас постигнет неудача и на наших глазах произойдет трагедия, равной которой еще не было. Чтобы все-таки предотвратить бессмысленные потери, я, на свой страх и риск, отказался от дальнейшего форсирования и просил командующего армией дать дивизии другой участок, южнее, где пойма не была столь широкой.

Докладывая командующему армией, я ожидал бурю негодования, но, к моему удивлению, генерал Белов спокойно выслушал все мои доводы и отменил свое решение. Теперь мы должны были форсировать Одер в 6 км юго-западнее города Цеден, где поймы не было. Дивизия передислоцировалась на новое место и 20 апреля почти без потерь форсировала Одер, а затем сосредоточилась в лесу южнее Нойенхаген.

В последующем дивизия повела наступление на город Эберсвальде, прикрывая боевые порядки 61-й армии на подступах к городу от ожидаемых контратак противника. Уничтожив противостоящие части, дивизия подошла к Эберсвальде, довольно большому городу, окруженному хвойными и лиственными лесами.

Чтобы надежнее управлять боем, я решил совместить свой НП с НП одного из командиров полков, который действовал на основном направлении нашего наступления.

Для того чтобы попасть на НП командира полка, надо было пересечь одну из широких просек недалеко от железной дороги. Пересекая ее на своей машине, я заметил в нескольких сотнях метров от нас артиллерийское орудие противника. В этот же момент грянул выстрел, но снаряд, к счастью, пролетел сзади машины, не причинив никому вреда. Проехав просеку, я тут же по рации передал командиру роты автоматчиков местонахождение этого орудия и приказал, не медля ни минуты, захватить его и обслуживающих это орудие. Вскоре все было сделано.