Максим Оськин - Брусиловский прорыв

Характерно, что командующим ударной армией вновь был назначен командарм-4 ген. А. Ф. Рагоза, потерпевший неудачу в Нарочской операции. Наверное, ген. А. Е. Эверт предполагал, что тот, мол, имеет какой-никакой, а опыт. Кроме прочего, генерал Рагоза, так же как и генерал Эверт, имел склонность к длинным пространным приказам по войскам, где перечислялись многочисленные недостатки, выявленные в неудачных боях. Однако же непосредственной практической работы он, разумеется, не проводил и контроля над проведением в жизнь положений своих приказов не имел. И опять, как и на озере Нарочь, генерал Рагоза не знал своих войск, так как был назначен на новую должность непосредственно перед операцией.

Переброска русских войск на автомобилях

Нельзя сказать, что высшие штабы вовсе ничего не делали. В преддверии летнего наступления командование обращало особое внимание на взаимодействие родов войск и, прежде всего, пехоты и артиллерии по прорыву укрепленной полосы обороны противника и его дальнейшего развития. Нельзя забывать, что легкие полевые орудия могли только разорвать ряды колючей проволоки перед оборонительными рубежами врага да поставить дымовую завесу для своей атакующей пехоты. Уничтожить сами укрепления 3-дм пушки не могли, для этого требовались гаубицы. Переброска гаубичной и тяжелой артиллерии в район предстоящего наступления началась несвоевременно, что не позволило установить все батареи на предназначенные для них позиции. Так, приказ по 4-й армии от 27 мая 1916 года в отношении этого вопроса совершенно справедливо гласил, что «правильное согласование действий пехоты с артиллерией должно быть основано на следующем:

1. Легкая артиллерия предназначается для пробития проходов в проволочных заграждениях, для стрельбы по живым целям и по артиллерии противника;

2…гаубицы – по окопам противника… тяжелые пушки (Виккерса и 42-лин.) – исключительно для борьбы с артиллерией…

5. Никаких требований ураганного огня быть не может… это удел невежества и трусости… огонь разрешается исключительно методический;

6. Ночной огонь допускается исключительно для отбития ясно определившихся атак или контратак противника… вне этих условий ночная стрельба категорически запрещается и должна быть преследуема как растрата казенного имущества…

8…При наступающей пехоте обязан быть всегда артиллерийский наблюдатель» [137]. Требования совершенно правильные. Но все-таки, наверное, такие инструкции должны «спускаться» в войска не за неделю до удара.

Итак, прорыв у Барановичей возлагался на 4-ю армию ген. А. Ф. Рагозы, в то время как на прочих участках фронта производились демонстрации с целью сковывания резервов противника. В состав ударной армии на 145-километровом участке вошли целых шесть армейских корпусов и ряд более мелких частей. Из резерва Ставки в район 4-й армии к началу операции прибыли 3-й Сибирский, 3-й Кавказский и 3-й армейский корпуса. Сюда же подвозились тяжелые батареи. Всего, по данным А. М. Зайончковского, для прорыва под Барановичами русские сосредоточили девятнадцать с половиной пехотных и две кавалерийские дивизии общей численностью в 325 000 чел. при 1324 пулеметах, 742 легких и 258 тяжелых орудиях [138].

Прорыв неприятельской обороны «был намечен на участке длинного лесного массива, прозванного войсками и штабами «Фердинандовым носом». Участок «Фердинандов нос» назывался так в честь длинного носа болгарского царя Фердинанда I, втянувшего Болгарию в войну против стран Антанты. Это физиологическое явление широко обыгрывалось в карикатурах, и потому нос болгарского царя вообще пользовался популярностью в русских войсках. Так, точно такое же название носила высота 113,0, которую пришлось штурмовать 2-й стрелковой дивизии 40-го армейского корпуса 8-й армии Юго-Западного фронта [139].

Силы противника на участке прорыва уступали русским в живой силе в четыре раза. Правда, сюда немцы подтянули тяжелые батареи армейского резерва и приготовили резервы в глубине фронта для парирования русских атак. Тем не менее подавляющее численное превосходство русской ударной армии позволяло быть уверенным в успехе, если будет обеспечено надлежащее руководство со стороны командования.

Но все-таки неприятельские укрепления были очень и очень сильны. Уже после операции, для разбора ее итогов и выявления опыта, генерал-квартирмейстерской службой 4-й армии была составлена «Сводка описаний и выводов об атаке укрепленной позиции по опыту операции IV армии на Барановичском направлении с 19 июня по 14 июля 1916 года» – выводов по результатам операции. Этот документ представлял собой сводные выдержки командиров участвовавших в боях корпусов и проходил под грифом «Секретно». По поводу германских укреплений, чтобы сразу дать понять, какую махину приходилось преодолевать русским войскам, здесь говорилось следующее:

– «позиции немцев перед фронтом армии укреплены чрезвычайно сильно, с применением железа и бетона; оборудованы надежными блиндажами и закрытиями, усилены искусственными препятствиями в пять-семь полос проволочных сетей; снабжены в изобилии траншейными орудиями и пулеметами»;

– все высоты имеют «вполне крепостной характер с оборонительными сооружениями долговременного типа»;

– «кроме всех технических средств, сила немецкой позиции заключается еще и в том, что все имеющиеся у немцев средства использованы глубоко продуманно, каждый из них дает наибольшее количество возможной работы. Каждый бугорок, каждый кустик, каждая лощинка ими оценена и использована в самой полной мере. Вся их укрепленная полоса является стройной системой различных укреплений, в неразрывной связи между собою, деятельно помогающих одно другому».

Главный удар русских наносился 9-м (ген. А. М. Драгомиров) и 25-м (ген. Ю. Н. Данилов – тот самый генерал-квартирмейстер Ставки первого состава) армейскими корпусами на участке фольварк Дробыши – Заосье. Прочие войска 4-й армии – Гренадерский (ген. Д. П. Парский), 10-й (ген. А. И. Березовский) и 35-й (ген. П. А. Парчевский) армейские, а также 3-й Сибирский (ген. В. О. Трофимов) и 3-й Кавказский (ген. В. А. Ирманов) корпуса – наступали для обеспечения главного удара. Противник же, в свою очередь, сосредоточил максимум сил на направлении главного русского удара. Поэтому на направлении главного удара против восьми русских дивизий стояли шесть неприятельских, занимавших сильно укрепленные позиции. По пулеметам же и артиллерии именно на направлении главного удара немцы значительно превосходили русских.