Леонид Фиалковский - Сталинградский апокалипсис. Танковая бригада в аду

Приняла приветливо, как старого знакомого. Уступила ту же комнату для медпункта. Перенес к ней свое медицинские имущество.

Принес хозяйке сухари — все, чем мог им в это время помочь. Были и этому очень рады.

Заболел тяжело красноармеец Заступин из транспортного взвода. Еще вчера жаловался на сильную головную боль, когда прибыл из рейса. Температура была уже высокой — свыше 38 градусов. До этого был сильный озноб. Сегодня головная боль была еще мучительней. Заподозрил менингит. Больного необходимо срочно везти в инфекционный госпиталь. Где он находился, я не знал. Командир принял решение направить его в Плодовитое в медсанвзвод завтра, рано утром. Пусть там разбираются. Я настаивал на немедленной эвакуации, но командир не разрешил. Готовил его на завтра. Выделили машину ГАЗ-АА. Водитель Бяширов. С ним я уже возил из района Зергента больного менингитом. И это заболевание похоже на менингит, но смущала сыпь на коже — точечные кровоизлияния. И они могут быть при менингите. Это тяжелое инфекционное заболевание, и оно обычно одним случаем не протекает. Возможны эпидемические вспышки.

Рано позавтракали. Больного уже без сознания на носилках погрузили на машину Бяширова ГАЗ-АА.

В дороге, сидя в кабине, увидел и почувствовал, насколько суровая зима в степи. Куда ни кинешь взгляд, белая пелена до самого горизонта. Трескучий мороз. Наезженная дорога пробивается сквозь сугробы. Ветер гонит поземку, наметая местами высокие сугробы из снега, заметая дорогу.

Часа через два-три мы были в Плодовитом. Нашли медсанвзвод. Я подробно доложил доктору Гасан-Заде о его состоянии. Он залез в кузов машины, отвернул брезент, пытался заговорить с больным, но тот молчал.

— Толку от него уже не будет, но надо везти его. А куда? — задал себе вопрос доктор Гасан-Заде. Рядились, что с ним делать. Пришел новый бригадный врач — Джатиев. Высокий, смуглый, лет сорока пяти, кавказского типа человек. Он принял решение на этой же машине везти больного в инфекционный госпиталь, который находился, как он помнил, в Райгороде. Прямиком по степи — застрянем в сугробах. Дозаправили машину и выехали. На станции Тингута посоветовали ехать на Тундутово, Красноармейск. По этому маршруту мы и последовали.

После Ивановки заметили шедший немецкий транспортный самолет. Прошел над нами, сделал круг и пошел на снижение.

Слева от нас находилось кладбище немецких самолетов. Там был аэродром. Людей не видно, но самолетов много, должно быть разбитые, может быть, были и целые. Они своей темной окраской хорошо выделялись на заснеженном пространстве степи. Немецкий самолет сделал еще один круг над нами и сбросил какие-то черные, в виде сигар, предметы на парашютах. Они приближались к земле. Самолет ушел, а мы, лежа в снегу, наблюдали за их спуском. Приземлились они без взрыва, и мы по степи поехали к ним. Это оказались металлические емкости. Отрезали один баллон от парашюта, поставили его на торец. Мы с водителем Федей Бяшировым спрятались за уступ, и я из карабина выстрелил в этот баллон. Взрыва не последовало, и мы побежали к нему. Из отверстия баллона текла какая-то светлая жидкость.

Подумали, первым делом, о спирте, но Федя авторитетно заключил, что это авиационный бензин. Должно быть, для заправки самолетов. Погрузили на машину один целый баллон и два парашюта, которые заняли немало места, прикрыли частью их больного и двинулись дальше в путь.

К исходу дня были в Красноармейске. Не без труда сдали больного в инфекционный госпиталь, где выставили ему предварительный диагноз: менингит. Наши предположения совпали, но больной был без сознания, в тяжелейшем состоянии.

На ночь ехать обратно не решились. Нас дозаправили. Одна из дежуривших медсестер взяла нас на квартиру переночевать, за что ей достался один из парашютов.

Перед отъездом справились о больном. В сознание не приходил, состояние его оставалось крайне тяжелым.

Утром отправились в обратный путь. Опять заснеженная вокруг степь и сковывающий до онемения все части тела мороз. Обгоняли воинские части, шедшие на фронт.

В полдень были в Плодовитом, там узнали, что враг вышел к реке Мышкова, где его остановили наши подошедшие свежие войска. Там идут тяжелые бои.

Встретил подполковника Иванова. Доложил, что еду в Зеты. Он распорядился, чтобы нас загрузили боеприпасами, передал, чтобы расширили хранилище для складов.

Сказал, что ждем пополнение, что наши должны перейти в наступление и что мы будем участвовать, как только получим пополнение.

На перегруженной боеприпасами машине мы направились в Зеты.

Опять наши отступают. Как понять, что происходит? Откуда взялись у врага силы за тысячи километров от своих границ?

Мимо нас на север проходят потоки машин с ранеными. Тяжелые бои продолжаются в районе Верхне-Кумского. Части там стоят насмерть. Среди раненых и обожженных много танкистов с обморожениями. На многих участках наши войска вынуждены были отойти к реке Мышкова, оказывая врагу яростное сопротивление. К реке подходят с севера части и соединения 2-й гвардейской армии генерала Малиновского. Противник под ударами подошедших наших войск был остановлен на рубеже этой реки, в сорока километрах от окруженных войск в Сталинграде.

Мы в Зетах находились западнее железной дороги, ведущей на Сталинград, и большинство частей 2-й гвардейской армии проходили на юг, юго-запад, на встречу с противником мимо нас. Некоторые части останавливались и располагались в Зетах. Восточнее железной дороги противник занял Ковалевку, Кругляков и был остановлен под Аксаем, где мы недавно стояли.

Бригада получила пополнение — танки с экипажами, колесные машины, личный состав. В Зеты прибывают машины с боеприпасами, горючим. Мы заняты в основном оборудованием хранилищ. Ремонтных работ мало. Продолжаются тяжелые бои на рубеже Мышкова, о чем говорят непрекращающиеся потоки раненых.

Командир роты сообщил нам, что в бригаду влился целый танковый полк — 189-й, в составе 3 танковых рот, насчитывающих 32 танка, роты управления и технического обеспечения.

Для оказания помощи в обслуживании техники прибывшего полка убыла наша группа ремонтников.

Старшина Кругляков доложил командиру, что видел на дороге подбитый «опель-капитан». Михайловский послал старшего воентехника Ванина, старшину Круглякова и еще двух ремонтников с машиной снять двигатель, колеса и еще кое-что для запчастей. Решил обеспечить всем необходимым свою машину.