Владимир Бешанов - 1945. Год поБЕДЫ

9 февраля командующий 3-м Белорусским фронтом приказал в районе Кёнигсберга перейти к жесткой обороне и готовиться к обстоятельному штурму.

В центре 5-я и 28-я армии наступали на фронте Кройцбург — Прейсиш-Эйлау; на левом крыле 2-я гвардейская и 31-я армии, форсировав Алле, продвинулись вперед и овладели опорными пунктами Легден, Бандельс и крупным узлом дорог Ландсберг. С юга и запада немцев теснили армии Рокоссовского. Отрезанная с суши хейльсбергская группировка теперь могла сообщаться с Германией только по льду залива и далее по косе Фрише-Нерунг до Данцига. Деревянные настилы, подкреплявшие «дорогу жизни», обеспечивали движение автомашин. Бесконечной вереницей тянулись к заливу колонны беженцев: «Мы хотели бежать, только бежать. Только бы не попасть в руки русских!»

Немецкий историк Гвидо Кнопп пишет: «Пешком, на санях или повозках, запряженных лошадьми, гонимые страхом, группы пытались попасть на спасительный корабль. Но перед, казалось бы, безопасным портом находился залив — бухта в Балтийском море шириной 20 км и длиной 70 км, которую отделяла от моря 50-километровая песчаная коса. Уже само по себе преодоление замерзшего залива было для многих людей соревнованием со смертью. В темной ледяной пустыне они часто сбивались с дороги, блуждали и погибали.

Тот, кто все-таки преодолевал это испытание, покинув в Восточной Пруссии и Померании горящую родину, и живым добирался до портовых городов Свинемюнде, Данциг и Пиллау, получал счастливый шанс попасть на переполненные беженцами корабли, которые ежедневно отправлялись на Запад…

Военная обстановка была катастрофической. Повсюду линия обороны была прорвана, немецкие части были сметены потоком превосходящих войск русских. Солдаты боролись за собственную жизнь. Тем не менее они стремились держать фронт до тех пор, пока мирное население хотя бы наполовину не будет чувствовать себя в безопасности…

След ужаса протянулся через всю Восточную Пруссию: детские коляски с маленькими замерзшими телами стояли у обочины дороги. Завернутые в тряпье трупы детей торчали из сугробов. Для похорон редко находилось время. Такие понятия, как милосердие и солидарность, все больше отходили на второй план».

Немецкие ВМС организовали беспрецедентную спасательную операцию, задействовав все, что могло держаться на воде. К середине февраля из Восточной Пруссии было эвакуировано 1,3 миллиона из общего числа жителей 2,5 миллиона человек.

Одновременно германский флот оказывал артиллерийскую поддержку сухопутным силам на приморском направлении и интенсивно занимался воинскими перевозками. Еще 18 января, сразу после падения Варшавы, гросс-адмирал Карл Дениц доложил Гитлеру, что для переброски войск в Померанию и Пруссию флот может предоставить 28 кораблей общим водоизмещением свыше 100 тысяч регистровых тонн. Это позволяло единовременно взять на борт 23 тысячи солдат и офицеров, 4500 лошадей и 3160 транспортных средств. На следующий день в Курляндском «котле» на транспортный корабль «Пруссия» начали грузиться части 4-й танковой дивизии, которые 21 января прибыли в Данцигскую бухту и вошли в состав 2-й армии генерала Вейса. Следом в Данциг была перевезена 32-я пехотная дивизия. В конце января в Либаве началась погрузка частей 3-го танкового корпуса СС; они также вполне благополучно добрались до Штеттина. На очереди стояла 389-я пехотная дивизия. Перевозки морем, в сравнении с проблемами на железных дорогах, осуществлялись настолько оперативно, что Гитлер выразил Деницу свое восхищение эффективностью и скоростью проводимых мероприятий, назвав адмирала «лучшим специалистом в своем деле».

Это безобразие просто обязан был пресечь Краснознаменный Балтийский флот, получивший задачу активными действиями бомбардировочной авиации, подводных лодок и торпедных катеров нарушать морские сообщения немцев от Рижского залива до Померанской бухты, а также всемерно содействовать своим сухопутным войскам, продвигавшимся вдоль морского побережья.

Но ничего не получилось.

Для действий в южной части морского театра требовалось иметь базы. Гавани Риги, Таллина и Мемеля были заминированы, загромождены затопленными судами и конструкциями взорванных причальных сооружений; уходя, немцы уничтожили склады, маяки, нефтехранилища, коммуникации, ремонтные заводы. Лиепая и Вентспилс находились в руках противника до конца войны. Только в Паланге удалось разместить соединение торпедных катеров, переброшенных сюда по железной дороге, но реальной пользы от их действий, по признанию адмирала Н. Г. Кузнецова, было немного. Так, в марте немецкие «шнелльботы» уничтожили в районе Либавы ТКА-66, ТКА-166, ТКА-196 и взяли в плен командира дивизиона капитана 3 ранга М. Г. Чебыкина. Советские катерники до начала мая записали на свой счет 3 транспорта, эсминец Z-34 (который сумел своим ходом добраться до Киля) и один тральщик.

Ни один надводный корабль крупнее сторожевика и не пытался выйти из устья Невы. «Примечательно, — пишет адмирал Фридрих Руге, — что в последнее полугодие войны ни один эсминец или более крупный корабль Советов не вышел в Балтийское море, где почти всегда имелись подходящие объекты в виде тихоходных, плохо охраняемых конвоев. Советы атаковали их только самолетами, подводными лодками и торпедными катерами. При сопоставлении достигнутых результатов с тактическими возможностями первые представляются более чем скромными». Тем временем немецкие оперативные группы во главе с «карманными линкорами» «Адмирал Шеер» и «Адмирал Лютцов» беспрепятственно обрушивали тонны снарядов на наступавшие в Восточной Пруссии советские войска, не потеряв ни одного корабля.

Флотские авиаторы наибольшего успеха добились, нанося удары по скоплениям судов в районе Лиепаи (в феврале), Данцига (в конце марта), Кёнигсберга, Пиллау и Кольберга (в апреле), потопив, по немецким оценкам, около 15 пароходов. Правда, «адмиралов» утопили все-таки британские летчики.

Из 65 субмарин, имевшихся в составе КБФ в начале войны, в строю осталось 11 относительно боеспособных единиц, причем 5 из них категорически требовали ремонта и замены изношенных механизмов. В итоге для нарушения вражеских коммуникаций на подходах к Курляндскому полуострову были развернуты 4 подводные лодки.

Самым результативным стал экипаж С-13 под командованием капитана 3 ранга А. И. Маринеско. Поздним вечером 30 января он потопил вышедший из Готенхафена пассажирский лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением 24,5 тысячи тонн. На борту теплохода, следовавшего постоянным курсом 12-узловым ходом с включенными навигационными огнями в сопровождении дряхлого миноносца «Леве», находилось примерно 9000 гражданских лиц, 918 курсантов второй учебной дивизии подводных сил, 162 раненых солдата и 173 члена экипажа. Всплыв в надводное положение, Маринеско зашел на цель со стороны берега и с дистанции 700 метров дал залп «веером». Через пятнадцать секунд три торпеды поразили судно, четвертая застряла в торпедном аппарате. Еще через час «Густлов» — гордость национал-социалистической флотилии «Сила через радость» — лежал на дне Балтики. Подоспевшим кораблям удалось спасти 904 человека, в том числе 528 курсантов. С-13, уклонившись от атак сторожевиков, ушла в открытое море. Через десять дней Маринеско снова повезло. В ночь на 10 февраля он потопил госпитальное судно «Генерал фон Штойбен» (который классифицировал как легкий крейсер «Эмден») водоизмещением 14,6 тысячи тонн, на борту которого находилось 4267 человек — раненые солдаты и беженцы. В живых осталось 659 пассажиров.