Александр Шевякин - КГБ против СССР. 17 мгновений измены

Но и в центре Москвы та же картина. В результате публичного скандала КГБ СССР потерпел крупное поражение в связи с делом, названным потом «Пресня-гейт». Суть в том, что в здании Совмина РСФСР — построенном как раз напротив посольства США — было несколько комнат, где установлена аппаратура дистанционного прослушивания американцев. У ЦРУ, понятное дело, это вызывало нервозность. Известна только общая картина работы спецслужб на этом направлении. Еще в 1950-х гг. в кабинете посла США висел прекрасно выполненный герб этой страны, в который был вделан «жучок» — разговоры принимали из дома через улицу. В 1984 г. в посольство поставлена новая партия пишущих машинок в количестве 30 штук, так еще в США нашими разведчиками в них были вставлены «жучки».

Это — прошлое. Ну, а в нашей истории американцам удалось согласовать свою акцию с ЧК. A.B. Коржаков со товарищи явились в одну из спецкомнат и, разгромив аппаратуру, еще и высказались в том духе, что КГБ-де подслушивал Ельцина и Кº. Тут, как видим, эта акция принесла двойной эффект: американцы получили еще одну степень свободы безнаказанно шпионить, Б.Н. Ельцин опять в роли обиженного властями, КГБ дискредитирован и вынужден оправдываться: «КГБ опровергает версию о прослушивании. КГБ такие сведения называет измышлениями, преследующими далеко не благовидные цели, являющиеся злонамеренным выпадом против КГБ СССР с целью его дискредитации и создания на этой основе никому не нужной напряженности. КГБ утверждает, что эта аппаратура не предназначена для прослушивания находящихся в здании кабинетов и была установлена в 1981 году для электронной защиты от возможной утечки информации по линиям связи».

Говоря в целом, надо признать, что это не удивительно, потому что когда отсутствует целенаправленная стратегия, то какая-либо продуктивная деятельность будет просто невозможна. Советский Союз давно утратил реальную картину происходящего, не имел добротной научной базы, а общесистемные успехи в этой сфере были смазаны действиями своих же защитников.

Еще в годы перестройки были написаны горькие и четкие слова об утратах: «Ни КГБ, ни МВД, ни армия в сложившихся условиях не смогут противостоять ситуации, учитывая, что потенциал политического радикализма в сочетании с организованной преступностью составит не менее 2 миллионов человек, криминальная и субкриминальная база — до 10 миллионов человек, а открытый потенциал гражданского неповиновения может достигать 40–50 миллионов человек. На неэффективность включения защитных механизмов от деструкции только на силовом уровне указывают процессы в республиках (Карабах, Фергана, Ош), где никаких задач этим способом решить не удалось» [845]. Когда со всей очевидностью проявились все линии разломов прежде формально единой системы, то об этом стали писать не скрываясь: «Гражданская война у нас будет выглядеть так. Одна часть армии, КГБ и МВД будет сражаться с другой частью армии, КГБ и МВД. Ясно, что и там, и там, и там, достаточно людей, которые захотят стать со стороны народа и свободы» [846]. Так, на основе в общем-то еще первых проявлений будущих погромов, были сделаны безошибочные прогнозы. После августа подрыв КГБ СССР перешел в горячую стадию. И тут перестали работать тонко по каждому отдельному человеку, а стали рубить топором, отсекая целыми структурами. И сделано это было незамедлительно.

В своем повествовании об августе 91-го мы остановились на прилете из Фороса. Момент прибытия в аэропорт многократно транслировался тогда телевидением, которое вдруг словно проснулось от «Лебединого озера» и заработало в свою полную профессиональную силу по оболваниванию «пипла». Тогда нам тонко внушали, что прилетевшим М.С. Горбачеву и Кº грозит некая неясная опасность. И только профессионалы, которые проработали долго, очень долго и потому знают, что ничто не угрожало ни самому генсеку-президенту (какой только партии и какой страны? — вот в чем вопрос), ни его семье, дают справку: «Прилетел самолет, и начался спектакль.

Могу в чем-то ошибаться, но, всю жизнь профессионально занимаясь безопасностью первых лиц страны, утверждаю: был поставлен спектакль. Самолет приземлился и встал чуть дальше, чем обычно. Как объяснял потом всей стране Руцкой: „Если вдруг аэропорт блокирован, тут же прямо и взлетаем“. Глупость! У них же связь с землей. Там, в воздухе, они все знали — кто встречает, кто где стоит.

Подали трап. Открылась дверь. В проем выглянул начальник личной охраны Руцкого (п-к милиции В.Н. Тараненко. — Л. Ш. ) и с автоматом наперевес картинно сбежал по трапу вниз. Подошел к Баранникову, о чем-то пошептался с ним и так же картинно взбежал обратно — в самолет.

Только после этого снова открылась дверь. Появилась личная охрана М.С. Горбачева, все — с автоматами наперевес, как будто только что вырвались с боем из тяжелого окружения, за ними появились сам М.С. Горбачев, за ним Бакатин, Раиса Максимовна…» [847]. И опять, как видим, «спектакль» ставился людьми из КГБ, а велика ли разница в том, что не с Лубянки, а из 14-го корпуса Кремля? Далее все, кто охранял Форос, получили своего рода взятку: они были повышены на одну ступень. И тем не менее вся охрана М.С. Горбачева была заменена, и ее новым начальником стал п-к В. Пестев.

«Государства в государстве больше не будет», — это были чуть ли не первые слова М.С. Горбачева, сказанные им у трапа самолета, вернувшего его из форосского ареста. И касались они именно КГБ. М.С. Горбачев не имел права распоряжаться судьбами людей из ЧК без запроса, и потому имел такую ограниченную власть, что приказал только сменить всем лимузины со спецсигналами на обычные «Волги». Все, что мог лично позволить себе М.С. Горбачев, так это на вопрос журналистов о В.А. Крючкове, сказать: «Что он дурак, я знал, но вот то, что он еще и предатель…» Впрочем, еще обращают внимание на одно место в мемуарах А.И. Руцкого, где говорится, что «Горбачев При встрече назвал Крючкова „мудаком“. Поясняя же так: „Когда человек предает, его так не называют. „Мудак“ — это другое, это когда человек проваливает порученное ему дело, не справляется с ним в силу своей личной неадекватности“» [848].

М.С. Горбачев сразу отдал приказ снять, например, B.C. Павлова и арестовать его. Но в отношении В.А. Крючкова такой номер не проходил. Своим таким незавершенным действием М.С. Горбачев четко указывает, что над Главным Комитетчиком он не начальник. На его арест нужно получить санкцию. И она была дана где-то в течение ночи 21/22. И М.С. Горбачев подписал указ: «Крючков Владимир Александрович освобожден от обязанностей председателя Комитета государственной безопасности», а устным своим распоряжением назначил и.о. Председателя КГБ СССР В.Ф. Грушко.