Александр Шевякин - КГБ против СССР. 17 мгновений измены

В это время Лубянка была практически на осадном положении. После гуляния по Москве митинг плавно переместился на площадь Дзержинского. Там состоялся народный «суд» с разукрашиванием надписями стен главного здания, в т. ч. памятной доски Ю.В. Андропова и знаменитое свержение памятника Дзержинскому при помощи крана, любезно предоставленного американцами. Была и угроза захвата здания. Но это было бы уже слишком. Можно, конечно же, и высечь себя аки унтер-офицерская вдова, но чувство меры-то должно быть… На защиту чекистов бросились народные депутаты РСФСР Л.Б. Гуревич и И.М. Константинов, заммэра Москвы С.Б. Станкевич, приезжали и предлагали помощь по телефону другие, обязанные всем Комитету.

Мигом перекрасившиеся «коммунисты» устроили вакханалию у здания на Лубянке, мечтая изгнать оттуда советских контрразведчиков, чтобы беспрепятственно покопаться в своих досье. Но и «чекисты» не остались в долгу, а изгоняли из кабинетов на Старой площади работников аппарата ЦК. Прежде всего бывший научный сотрудник, действующий агент ЦРУ, будущий начальник УКГБ по Москве Е.В. Савостьянов.

Е.И. Быстров был послан во главе группы демонтирован, узел спецсвязи президента [858].

Комендант комендатуры по охране административных зданий ЦК КПСС В.И. Фролов встречался с прибывшими гендиректором Департамента мэра Е.В. Савостьяновым, префектом Центрального округа А.И. Музыкантским и депутатом Моссовета А.Б. Соколовым. Последний был новым комендантом и принял комплекс зданий. А.И. Музыкантский и В.И. Фролов вдвоем разговаривали в кабинетике на 1-м этаже. Префект показывает распоряжение Г.Х. Попова и предлагает всем покинуть комплекс зданий.

— Сколько вас здесь?

— Человек девяносто.

— Сколько нужно, чтобы собраться?

— А как собираться?

— Соберите личные вещи и уходите.

— А оружие?

— Никто вас обыскивать не будет.

— А толпа?

— Никто вас не тронет.

Фролов вышел отдать распоряжения, но все же несколько раз в его кабинет врывались его подчиненные и кричали: «Да чтобы я, офицер КГБ, позволил каким-то… из толпы себя обыскивать! Да никогда!! Да я оружие применю!!!» На караул заступили боевики, действующие под прикрытием охранного предприятия «Колокол» [859]. В.И. Фроловым, А.И. Музыкантским, начальником Бауманского РУВД В. Тесновым и Начальником штаба в/ч 3499 E.H. Погодиным об этом составлен акт [860].

Во всей этой поворотно-переворотной операции чувствуется рука профессионала, хорошо знакомого с западным фильмом Вуди Аллена (Кенинсберга) «ЦРУ за повстанцев или против?»: «ЦРУ большая организация, и ЦРУ не может рисковать — оно обязано победить в любом случае. Поэтому кто-то будет за, а кто-mo будет против». Для консциентальной операции, где все шиворот-навыворот — это совершенно нормально…

Кстати, о ЦРУ. О. Эймс назначен руководителем т. н. рабочей группы по КГБ, в задачу которой входило составление рекомендаций по окончательному разрушению системы КГБ СССР. В частности было предложено урезать бюджет разведки на 90 %. Агентура влияния озвучивала эти благие пожелания, и счета валютного фонда КГБ были заморожены во Внешторгбанке.

За этот день Л.B. Шебаршин провел одно любопытное усовершенствование. На 4-м председательском этаже при выходе из лифта за барьером несли охрану прапорщики из дивизии им. Дзержинского МВД СССР. Прикрываясь пресловутой «демократией», врио Председателя объявляет, что он доступен для всех сотрудников, и снимает этот пост. На самом деле, нас только заставляют думать в таком направлении. Подчеркиваю, что прапорщики из МВД, и все здание тогда охраняли люди из милиции! Снимая их, Комитет получил еще одну степень свободы от внешнего контроля. В понедельник один из генералов обнаружил в своем кабинете постороннего, спящего на его служебном диване. Гостем оказался некий Сучкин, бомж, проникший в здание КГБ и проживший там два выходных дня…

Утром 23-го в ответ на угрозу толп штурмом взять СИЗО «Лефортово», где «томилась» некая животная масса, откликающаяся на «Валерка Новодворская», решено выпустить ее [861]. В 10.30 Л.B. Шебаршин начал расширенное — до 35 человек — совещание руководящего состава КГБ. Первым делом решено департизироваться. Приказ «О прекращении деятельности организационных структур КПСС в органах государственной безопасности и войсках КГБ СССР» Л.B. Шебаршин подпишет тот же час [862]. В ходе совещания выступающие говорят: о необходимости структурной реорганизации, о защите дел и агентуры, об обременительности войск КГБ, вредности резких сокращений штатов, тут же инициативно предлагается создать внутреннюю комиссию по расследованию деятельности Комитета 19–21 августа, решение принимается, возглавлять ее поставили Г.Ф. Титова, который был в отпуске [863]. Выступает первый зампред РСФСР В. Поделякин — из числа самых «чистеньких»: сражался за российскую «демократию»! «Напористо, с чувством огромной внутренней убежденности он говорит, что совещание уходит в сторону от самого главного вопроса — о кадрах. Надо вывести из состава Коллегии тех, кто активно участвовал в деятельности ГКЧП. Известно, что первый заместитель председателя Г.Е. Агеев давал указание шифрорганам не пропускать телеграммы КГБ РСФСР. Возразить нечего. Агеев не только это указание давал. (…) Дискуссия не прекращается, но Поделякин не только внес в нее тревожную персональную нотку, но и проявил открытую принципиальность революционных перемен» [864]. Тот, кто не мог получить слово на высоком собрании, тот выступил публично, сдавая своих вчерашних товарищей через прессу — как, например, зам. нач. УКГБ М и МО ген.-м-р А.Б. Корсак [865]. Таков был генезис погрома КГБ СССР.

По окончании совещания было отдано указание личному составу покинуть здания в центре, опечатав сейфы и двери, искать поддержки у московских властей, оперативную картотеку вывезти за город [866].

Один лишь начальник УКГБ В.М. Прилуков поступил как настоящий человек на настоящем месте (высказывание Николая II о своем начальнике столичной охранки ген.-л-нте A.B. Герасимове): отдал приказ стрелять на поражение во всех, кто по смеет сунуться хотя бы на порог любого здания Управления!

Разумеется, что мы показали только часть проблемы, вся картина гораздо шире, пестрее и объемнее. Внутри единого когда-то КГБ были противоречия и в связи с межнациональными конфликтами: если Азербайджан воюет против Армении, то значит, что и КГБ Азербайджанской ССР воюет против КГБ Армянской ССР. Большие деньги вызывают большие драки. Уже давно из-за них, проклятых, существовала вражда и внутричекистские разборки среди т. н. двух «мафий» ПГУ: азиатско-индийской и европейско-американской [867]. Конфликтовали между собой 6-е управление, подключившееся к выходу за рубеж позже, и 1-е Главное, имевшее уже «там» свои корни и базу — вылилось это в пресловутое дело АНТа. Одни «зарабатывали деньги», другие препятствовали. Причем все было не просто. Пишут, что В.А. Крючков «…как-то раз на встрече с главными редакторами центральных изданий обронил фразу о том, что из СССР стало вывозиться огромное количество наличных рублей. И газета, в которой я тогда работал, поручила мне заняться этой темой. Для начала надо было запросить у помощничков Крючкова эту часть его выступления. После долгих мытарств меня попросили приехать к „председательскому“ подъезду КГБ, выходящему на площадь Дзержинского. В большом конверте лежал лист бумаги, на котором был напечатан абзац о вывозе денег. Ни на конверте, ни на листке не было ни единой пометки, указывающей на причастность КГБ к созданию этого текста.