Александр Папчинский - 1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Возможно, латышское происхождение являлось неким сдерживающим фактором как для Заковского, так и для Тениссона. Недаром у Заковского в аппарате УНКВД служило немало латышей. Кроме уже упоминаемых Залпетера, Тениссона; назовем также заместителя начальника УНКВД майора ГБ М.Я. Состэ, начальника ОО ГУГБ НКВД Балтийского флота и (по совместительству) помощника начальника УНКВД капитана ГБ В.Я. Бирна, начальника отдела лагерей, трудовых поселений и мест заключения УНКВД капитана ГБ К.Я. Дукиса, заместителя начальника УРКМ и начальника ОБХСС УРКМ УНКВД капитана ГБ Я.М. Краузе, заместителя начальника ОК УНКВД капитана ГБ Я.П. Пакална, помощника начальника 11 — го (водно-транспортного) отдела УГБ УНКВД старшего лейтенанта ГБ А.И. Стамура.

На последнего руководство УНКВД в конце 1937 года дало отменную служебную характеристику: «Хороший следственник, провел несколько крупных политических контрреволюционных дел, сейчас ведет дело по обвинению ряда руководящих работников Балтийского морского пароходства и Ленинградского порта в контрреволюции, вредительстве, шпионаже, троцкистско-дивер- сионной деятельности… Авторитетен, имеет твердые волевые качества, в работе инициативен, много работает…» [98]. В августе 1937 года Стамур «за беспощадную борьбу с контрреволюцией» был награжден знаком «Почетный работник ВЧК-ОГПУ». И это все при наличии серьезного компромата на помощника начальника 11-го отдела УГБ УНКВД: наличие родственников в буржуазной Латвии, переписку с ними (последнее письмо от сестры пришло из Риги в октябре 1937 года) [99].

Исход чекистов-латышей из Ленинградского УНКВД начался с отъездом Заковского в Москву. Весной 1938 года был арестован Состэ (погиб на следствии), чуть позднее Северную столицу покинули Дукис, Стамур, Бирн, Краузе.

Руководитель ленинградских чекистов держал под жестким контролем процесс массовых арестов и расстрелов. Как и всегда, Заковский проявлял чудеса энергии, но сказывалось отсутствие под руками ушедших на повышение сотрудников, а новые, пришедшие на их место, не обладали должным опытом и распорядительностью. Подгоняя их, Заковский неоднократно издавал приказы о «преступно-халатном выполнении» его распоряжений: «…Несмотря на неоднократные предупреждения и указания, мобилизация всех сил и средств на уточнение учета и сбор компрометирующих материалов на подлежащий репрессированию контингент, работа эта, по имеющимся в УНКВД ЛО сигналам, поставлена в большинстве РО НКВД явно неудовлетворительно. Проведенная Вами до настоящего времени учетно-подготовительная работа к операции, характеризуя Вашу оперативную бездеятельность, свидетельствует о безответственном отношении к выполнению важнейшего решения директивных органов о нанесении решительного удара по активизировавшемуся контрреволюционному элементу…» [100].

Но не всегда Заковский изъяснялся на таком чекистском канцелярите. На всем протяжении лета — осени 1937 года центральные и местные газеты печатали отдельные отрывки из его публицистического опуса о методах борьбы иностранных разведок против Советского Союза. В октябре 1937 года Партиздат при ЦК ВКП(б) издал миллионным тиражом его брошюру под грозным названием «Шпионов, диверсантов и вредителей уничтожим до конца». И издатель, и тираж говорят о том, что книжечка носила прямо-таки программный характер, являлась на текущий момент катехизисом бдительности для тысяч и тысяч советских граждан. В любом случае книжка Заковского содержит много интересного… В первой главе автор ободряет читателя заявлением о том, что «…имеются многочисленные факты, как патриоты социалистической Родины, вооружившись знанием о приемах и методах шпионской и диверсионной работы иностранных разведок, проявляют повышенную бдительность и помогают разоблачать врагов народа» [101].

Отдельные примеры из тогдашней чекистской практики автора носят плохо скрытый характер дидактической фантастики, как, например, случай с неким «Б», завербованным одной иностранной разведкой: «…после принятия Б. советского гражданства он получил задание от консула — проникнуть в качестве настройщика роялей в воинские части и собирать необходимые сведения о вооружении и личном составе. Поэтому Б. удалось пристроиться настройщиком роялей на кораблях и фортах Балтфлота, где он сумел завербовать несколько лиц» [102].

В то же время в отдельных случаях, рассказанных Заковским, слышны отголоски реальных событий, правда, поданных в намеренно искаженной форме. Так, здесь можно узнать об истреблении чекистами Заковского комсостава Карельской егерской бригады Ленинградского военного округа, некогда созданной по инициативе карельских и финских коммунистов. Автор сообщает, что на командные должности в бригаде «пробрались» политические эмигранты из Финляндии, некоторые из которых даже «попали на учебу в пехотную школу им. Склянского». Якобы, являясь глубоко законспирированной агентурой финской разведки, эти командиры-финны только ждали своего часа, чтобы «нанести удар в спину» Красной Армии: «…Карельская егерская бригада, с точки зрения финской разведки, должна была стать первой вооруженной силой во время войны и преградить путь Красной Армии на Север с той целью, чтобы отрезать Кольский полуостров и Карелию… парализовать Кировскую железную дорогу» [103].

Или другой случай из брошюры Заковского: как в одной технической лаборатории в Ленинграде, разрабатывавшей сложные приборы оборонного значения, «…работал сын расстрелянного Каменева — Александр Каменев». Разумеется, что «…по прямым заданиям отца, заклятого врага советского народа, в этой лаборатории Александром Каменевым была создана диверсионно-вредительская группа. Она всячески тормозила производство нужных для Красной Армии приборов, кое-что выпускала из производства, а потом снова переделывала, нанося, таким образом, вред обороноспособности Советской страны». И конечно, «…члены группы разработали план взрыва лаборатории в случае начала войны» и т. п. [104].

А теперь обратимся к фактам. Это тот самый случай, о котором говорил Заковский на февральско-мартовском пленуме, поминая некую «торпеду»… «Лаборатория» — Особое техническое бюро (ОТБ) Наркомата обороны СССР в Ленинграде, занимавшееся разработкой вооружения и техники для Военно-морского флота. Среди военно-технических разработок ОТБ 30-х годов — торпедные катера волнового управления, радиофугасы типа «БЕМИ» (Б-10), приборы телеуправления танком, позиционно-всплываюшие мины, аппаратура автоматической шифровки и расшифровки радиосигналов, радиоаппаратура наведения миноносцев с самолета, приборы подъема и взрыва минных полей, телемеханический корабль-брандер, подлодка «Пигмей» и т. д. Советская власть высоко ценила достижения ОТБ. В марте 1936 года постановлением ЦИК СССР 2 сотрудника ОТБ были награждены орденами Ленина, 7 — орденами Трудового Красного Знамени, 12 — орденами Красной Звезды, 47 сотрудников — орденами «Знак Почета» [105]. Создателем и бессменным руководителем ОТБ являлся замечательный русский советский инженер Владимир Иванович Бекаури, возглавлявший свое детище более четверти века (1911–1937), автор более ста изобретений и патентов, кавалер орденов Красной Звезды, Ленина, Трудового Красного Знамени, близкий друг Серго Орджоникидзе. Вторым лицом в ОТБ в 1937 году был Ян Янович Петерсон, латыш, член партии с 1904 года. В ОТБ он курировал вопросы «режимности», ведь был чекистом с 1919 года, в 1922–1931 годах работал заместителем начальника Особого отдела ПП ОГПУ Ленинградского ВО, в 1931–1934 годах руководил Управлением рабоче-крестьянской милиции Ленинграда и области, а в ноябре 1934 года был приглашен В.И. Бекаури на работу в ОТБ [106].