Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

Рабочий день 20 августа 1924 года начальник Управления начал с просмотра личного дела одного из нелегалов. Накануне состоялся разговор с председателем комиссии ЦК партии по переводу в РКП (б) бывших членов братских компартий. Политэмигранты, живущие в Советском Союзе, работающие за рубежом в нелегальных структурах Коминтерна или в резидентурах обеих разведок, могли по желанию стать членами большевистской партии, конечно, после тщательной и всесторонней проверки. Для этого и была создана в недрах ЦК соответствующая комиссия, которая принимала в члены партии иностранных коммунистов, предварительно собрав на каждого из них досье из автобиографий, справок, характеристик, рекомендаций. Подбором всех этих бумаг и занимались сотрудники партийного аппарата. Через эту канцелярскую, обязательную для того времени процедуру прошли все иностранные нелегалы Разведупра, считавшие для себя честью стать членами Российской коммунистической партии.

На столе у Берзина лежала тонкая папка с грифом «Совершенно секретно». На обложке фамилия: Софья Залеская, псевдоним «Зося». Документов в папке было еще немного. Через девять лет, когда по представлению Берзина разведчица будет награждена орденом Красного Знамени, документов станет больше. Своих нелегалов, особенно женщин, начальник Управления хорошо знал, держал в памяти десятки фамилий, псевдонимов, помнил их биографии, места работы, формы прикрытия. Помнил и ту информацию, которую они передавали в Москву. Но все-таки, прежде чем дать рекомендацию о приеме в партию «Зоей», еще раз открыл ее личное дело и просмотрел документы.

Пять страниц автобиографии. Полька из зажиточной землевладельческой семьи. Родилась в марте 1903 года в Варшавской губернии, училась в средней школе в Берлине. В январе 1918-го вступила в комсомольскую организацию и начала вести активную революционную работу. Из школы за это выгнали. Участвовала в ноябрьской революции 1918-го в Германии, а ведь девушке не было еще и шестнадцати. В 1919 году уехала в Швейцарию. Там работала на фабрике и прислугой в пансионате, училась. Потом, в 1920-м, были сданы все экзамены и получен аттестат зрелости. Залеская переезжает в Вену и поступает на первый курс химического факультета Венского университета.

Здесь она и была привлечена для нелегальной работы в созданной в 1920 году венской резидентуре Разведупра. Три месяца обрабатывала прессу. Кроме польского и немецкого, которыми владела свободно, хорошо знала английский и французский языки. А затем на нелегальной технической работе — курьерская связь и дежурство на явке. Осенью 1921-го — первое самостоятельное задание в качестве резидента Разведупра в Кракове: используя многочисленные родственные связи, попытаться устроиться в штаб округа или контрразведку и подыскать нужные связи среди польских офицеров. Весной 1922-го задание было выполнено, и 19-летнюю разведчицу срочно вызвали в Берлин. Устроили ее кухаркой и горничной к лидеру эсеровской эмиграции в Берлине В.М. Чернову. Через восемь месяцев задание было выполнено, документы эсеровской эмиграции выкрадены, но нависла угроза провала, и, чтобы избежать его, Залескую отправили обратно в Вену. Затем работа курьером в Румынии, Болгарии, Югославии, летом 1923-го снова в Германии. Основная задача — связь между германской и французской резидентурами Разведупра и получение материалов Верховного штаба Антанты. И, наконец, летом 1924-го, после четырех лет тяжелейшей и опаснейшей разведывательной работы — вызов для отдыха в Москву.

Берзин разговаривал с молодой разведчицей. Слушал ее восторженные рассказы о Москве, о Московском университете, в котором она хотела продолжать учебу. Сердцем понимал, что после четырех лет такой каторжной разведывательной работы, когда каждый день — хождение по лезвию ножа, молодой девушке, а ей было тогда всего 21 год, надо дать возможность отдышаться, отдохнуть, дать возможность окончить университет. Все это отлично понимал начальник разведки и молчал — он ничего не мог обещать своей молодой сотруднице. Слишком мало в Разведупре было людей, отлично знавших языки, имевших надежную «крышу» и документы, обладавших опытом успешной разведывательной работы в Европе. И не Московский университет он мог предложить разведчице, а специальную разведывательную подготовку перед новым заданием. А вместо заслуженного отдыха — новую командировку. На этот раз в Польшу, которая в те годы была врагом номер один. В эту страну направлялись лучшие силы военной разведки. Об этом и думал Берзин, листая личное дело разведчицы.

Он подошел к массивному старинному сейфу, которым пользовались все начальники военной разведки, сидевшие до него в этом кабинете. Достал конверт с письмом, полученным с дипломатической почтой из Берлина. Это был ответ на запрос Москвы. Резидент Разведупра в Берлине Бронислав Бортновский писал:

« Берлин 18.06.1924 г.

Настоящим удостоверяю, что тов. Софья Залеская работала в нашем заграничном аппарате с 1920 г. Сначала в Вене по обработке прессы и техники, а затем получила оттуда ряд ответственных нелегальных поручений, в частности, по работе в резидентуре в Кракове, где благодаря восстановлению родственных связей помогла с пользой поставить работу.

В марте 1922 г. была срочно вызвана в Берлин для специальной работы против эсеров, требующей большой самоотверженности, выдержки, причем задачу эту выполнила весьма хорошо. Вследствие возможного провала была отправлена обратно в Вену, где работала в качестве нелегального курьера…»

Два раза перечитал письмо, подумал: отличная характеристика для приема в члены большевистской партии. Можно направлять в комиссию ЦК, ничего не добавляя. В конце письма он поставил свою подпись.

«Подлинность подписи тов. Бортновского, а также сказанное о тов. Залеской подтверждаю.

Просьбу молодой разведчицы о приеме в большевистскую партию поддержал и А. Степанов в письме к Уншлихту 21 августа 1924 года. Он писал, что Софья Залеская за все время работы в зарубежной организации проявила себя как абсолютно надежная и преданная коммунистка и в самые тяжелые минуты служила связью с балканскими странами. Уншлихт в тот же день переговорил по телефону с председателем комиссии ЦК Емельяном Ярославским, и на следующий день все документы были отправлены в комиссию с сопроводительным письмом заместителя председателя Реввоенсовета. Отлично зная всех, давших рекомендацию «Зосе», он писал: «Все данные исходят от людей, заслуживающих полного доверия во всех отношениях. Я вполне присоединяюсь к оценке, данной ими. Очень прошу Вас срочно оформить партийную принадлежность тов. Залеской, ибо она должна на днях уехать по весьма срочным и конспиративным делам».