Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

Такими были результаты работы по военной дезинформации. Берзин в своем докладе делает вывод, «что те государства, которые систематически снабжались в течение двух лет ложными материалами, восприняли таковые как не подлежащие сомнению и на этом основывали свои расчеты». К этим государствам в первую очередь можно было отнести Польшу, Румынию, Францию, Эстонию. На второе место можно было поставить Италию и Японию. Докладчик приходит к одному общему заключению, что «все данные, из которых некоторые были переданы больше года тому назад и проверялись в течение последнего года — логически приводят противников к неверному представлению о Красной Армии и ее боевой мощи в целом, и, следовательно, их предположения о плане войны на этот год также неверны».

Для доказательства правильности всей дезинформационной работы Берзин приводит пример выступления в польском сейме военного министра. Генерал Сосновский 2 декабря 1924 года отстаивал увеличение военного бюджета армии. При этом он ссылался на данные, основанные на последних дезинформациях Разведупра, переданных польской разведке. Он также упомянул о том, что официальный труд разведывательного отдела польского генштаба «Красная Армия» также в значительной степени основан на этих ложных материалах. Так что военным разведчикам было чем гордиться. Двухлетняя операция по стратегической дезинформации протекала успешно.

Но вся эта дезинформация касалась Красной Армии военного времени. Берзин в своем докладе подчеркивал: «Дезинформация же, так же, как и всякая разведка, должна работать по вопросам как военного, так и мирного времени. Поэтому до изменения установившегося взгляда на организацию мирного времени я просил бы Вашего принципиального разрешения передавать противнику, когда это окажется необходимым и полезным, официальные данные, относящиеся к организации армии мирного времени». Начиналась военная реформа, менялись структура и численность Красной Армии, многие данные по армии мирного времени устаревали и уже не являлись секретными. Кроме того, в 20-е годы данные о численности и дислокации стрелковых и кавалерийских частей не являлись секретными, публиковались на страницах военных газет и журналов и были доступны иностранным военным атташе в Москве.

В этих условиях давать противнику ложную информацию о Красной Армии мирного времени было очень опасно, так как могло сорвать всю операцию по стратегической дезинформации.

Конечно, любая разведывательная операция имела не только свои плюсы, но и минусы. Были они и в операции по стратегической дезинформации. Берзин в своем докладе обращал на это внимание. Он отмечал в качестве достижений двухгодичной работы то, что наши ближайшие противники на Западе в целом находятся на совершенно ложном пути в оценке технической мощи Красной Армии и ее мобилизационных перспектив. Но в то же время он подчеркивал, что курс на усиление армии в ложных документах привел к тому, что противники ставили своей задачей срочное усиление своих армий и увеличение мобилизационных запасов. Он подчеркивал, что, возможно, для 1923 года курс на «усиление» был правильным, но в данное время вряд ли целесообразно пугать противников и побуждать их к усилению своих армий. Поэтому его предложение заключалось в том, чтобы прекратить дальнейшее «раздувание» и взять курс на сокращение и качественное улучшение всей армии и ее техники и в этом направлении продолжать дальнейшую работу по стратегической дезинформации. Он считал, что для дезинформационного отделения технически вполне возможно повернуть работу в новом направлении, соблюдая постепенность в изменении «приказов» и донесений. В заключение доклада он просил указаний как относительно курса работы по особенно важным вопросам (технические и специальные войска, воздушный флот, военная промышленность), так и по общему направлению дезинформационной работы с учетом сложившейся к 1925 году внутренней и внешней обстановки.

Фрунзе направил доклад Берзина Сергею Каменеву, который тогда был начальником штаба РККА и должен был представить краткое заключение. Каменев согласился с докладом Берзина и концепцией работы по дезинформации.

В своем заключении он писал: «Вполне соглашаясь с докладом т. Берзина и необходимостью дальше продолжать работу, должен высказать и ряд опасений, которые встречаются на этом пути со стороны нашей военной печати. Дискуссия о реальной пехоте, проведенная «Красной звездой», в полной мере должна была опрокинуть нашу дезинформацию, и если это не произошло, то только случайно. В таком же положении находятся и наши технические средства, о которых сплошь и рядом проскальзывают сведения о нашей бедности. Вот такая дезинформация, надо как-то связать с нашей военной печатью». Фрунзе ознакомился с заключением Каменева и высказал свое мнение: «Предложение об изменении курса информации считаю правильным. Раздувать наши силы не надо. Вести линию сокращений и работы над улучшением качества и техники». Мнение Фрунзе сообщили Берзину, и предложения начальника Разведупра были одобрены на самом «верху».

Дезинформационное отделение Разведупра продолжало свою работу и в последующие годы с учетом новых задач, поставленных Фрунзе. Особое значение эта работа приобрела в 1927–1928 годах во время «первой военной тревоги», когда международная обстановка резко обострилась и угроза войны приобретала реальные очертания. В этот период военная дезинформация являлась сдерживающим фактором, который способствовал укреплению обороноспособности страны. Но этот период продолжался недолго.

В 1930 году после публикации знаменитой статьи Ворошилова «Сталин и Красная Армия» положение резко изменилось. Культ личности разгорался ярким пламенем, а ОГПУ способствовало нагнетанию страха, раскручивая с 1930 года знаменитое дело «Весна». По этому делу по обвинению в шпионаже, связях с иностранными разведками и прочих грехах было арестовано около 3000 командиров РККА, в основном старшего и высшего звена. В таких условиях продолжать контакты с иностранными разведками и передавать им даже ложную информацию было очень опасно, хотя деятельность отделения была тщательно законспирирована и о ней в Разведупре знали всего несколько человек. Поэтому можно не сомневаться, хотя документальных доказательств пока еще нет, что Берзин в самом начале 30-х постарался свернуть эту работу и законсервировать деятельность этого бюро до лучших времен.

С начала 1925 года по инициативе Берзина Управление начало выпускать бюллетени важнейших материалов, поступивших в военно-политическую часть информационно-статистического отдела. Это была совершенно секретная информация, получаемая в основном из надежных, проверенных и перепроверенных агентурных источников в Прибалтике, Варшаве, а также в Берлине, Париже и Лондоне. Информация источников касалась военно-политических вопросов, и начальник Управления считал необходимым своевременно докладывать ее высшему военному руководству, а также другим заинтересованным организациям: дипломатам в Наркоминдел и «соседям» — начальнику ИНО ОГПУ Трилиссеру, с которым у Берзина были хорошие личные и деловые отношения.