Евгений Горбунов - Сталин и ГРУ

Берзин основывался на собственном опыте. Как руководитель стратегической военной разведки он отлично знал численный состав и вооружение Красной Армии, знал все достоинства и недостатки в организации и боевой подготовке. Не было для него тайной и перспективное планирование развития армии на вторую пятилетку. В руководстве Штаба РККА хорошо знали «Старика». Он получал нужную ему информацию и у начальников ведущих управлений, и у заместителей начальника штаба. Так что ему было что сравнивать, сопоставлять и анализировать при подписании обзоров по вооруженным силам возможных противников. Он хорошо знал, кому из руководящих работников и что именно надо было добывать, чтобы эта информация была использована при текущем и перспективном планировании.

— Хочу затронуть еще одну тему разведки. Клаузевиц писал: «Современная война расплывается во все стороны, не находя определенных рубежей», а разведка «расплываться» не может, и ей необходимы рубежи. Но не отстанет ли тогда разведка от потребностей и запросов войны? Нет, не отстанет. Вопрос в использовании работы других и в рационализации собственной работы, вопрос в том, чтобы заставить работать на себя, за собой оставить лишь те задачи, которые никто, кроме военного разведчика, выполнить не может. Все то, на что не нужны специальная и узкоразведывательная подготовка и квалификация, пусть делают другие. Я — разведчик — соберу и использую. Все то, на что нужна специальная подготовка военного разведчика, и только это, не больше, сделаю я сам. Только этот принцип разделения и рационализации труда и ограничения потуг «объять необъятное» может оздоровить современную разведку и оставить за ней задачи, строго пропорциональные ее силам.

Но для этого надо четко разграничить деятельность основных видов разведки. Грубо говоря, их три: военная, экономическая и дипломатическая. Можно было бы выделить еще политическую, но фактически политическая разведка определяет и направляет все три остальные и входит в понятие каждой из них точно так же, как и они частично перекрывают друг друга. Все перечисленные виды разведки уже существовали и существуют всегда во всех странах и имеют свои готовые рабочие аппараты. Вспомним хотя бы поучения полковника Николаи: «За свое будущее может быть спокойно лишь то государство, политические, хозяйственные и военные руководители которого и в области разведки выполняют свой долг совместно». Разве дипломатия одной из двух самых активных задач не имеет выяснение вопроса о войне, о соотношении и состоянии враждующих сил, о всех комбинациях, связанных с расстановкой последних? Эта часть чисто стратегической задачи («дипломатического плана войны»), бесспорно, в руках дипломатов. Армия в лице своего главного (генерального) штаба использует, а часто и направляет эту работу.

Берзин говорил о разгрузке работы военной разведки, о том, что за ее добывающим и обрабатывающим аппаратом остается прежде всего изучение армии противника и вероятного театра военных действий, а также использование результатов дипломатической и экономической разведки. Задачи и без того огромные, чтобы к ним можно было еще что-либо добавить. И, конечно, недопустимо стремление некоторых военных работников растрачивать время, средства и силы на самостоятельное изучение дипломатических и экономических проблем, прямой ответ на которые уже лежит или, во всяком случае, должен лежать, и этого можно потребовать, в соседних гражданских наркоматах. Начальник Управления считал, что каждый вид разведки должен иметь свой строго определенный сектор работы, и перебегать друг другу дорогу они не должны.

— Всякое наслаивание разведывательных органов военной, экономической и дипломатической разведки может быть только вредным. Это эшелонирование в глубину было бы плохой системой. Каждый вид разведки должен иметь свой строго определенный сектор работы. У них единая цель, но разные объекты и разные пути. Перебегать друг другу дорогу они не должны. Единый орган выпускает их на работу, и он же отбирает и использует ее плоды.

Пожалуй, впервые Берзин высказал мысль о том, что нужен единый информационный центр, который бы обобщал, систематизировал и анализировал всю информацию, поступающую в Москву. Возможно, он имел в виду какую-либо структуру в составе Совета труда и обороны? А может быть, предполагал наличие чего-то похожего при аппарате председателя Совнаркома? Трудно сейчас ответить на эти вопросы. Ясно одно: до войны единого органа, собирающего и анализирующего всю военную, политическую, дипломатическую и научно-техническую информацию, не существовало.

Он остановился передохнуть, выпил несколько глотков воды из стакана и посмотрел в зал. Ироничные улыбки у преподавателей исчезли — слушали очень внимательно. Он хотел поговорить о рационализации труда и специализации военной разведки, о распределении задач стратегической, оперативной и тактической разведки. Но, посмотрев на часы, решил, что для первого выступления достаточно. Надо сказать о главном, из-за чего и согласился прочесть эту лекцию — о тенденциозности в работе разведки, когда информация подгоняется под заранее заданную схему, а иногда и под мнение или высказывание какого-либо высокого начальника.

— Я заканчиваю, товарищи. Но в конце хочу сказать еще несколько слов о том, что может помешать успешной работе разведки.

Смертельная борьба с тенденцией в разведывательной службе во всех ее видах, формах и проявлениях. Воспитывать в этом свое сознание и свою волю еще в мирное время. Не сбиваться на неверные дороги. Удерживаться от веселого шествования по заманчивому пути поддакивающих донесений и якобы оправдавшихся предположений. Бояться тенденциозности больше всего, бояться ее как опаснейшего, хитрого и лукавого врага разведки. Все время помнить, что, когда среди командования и в штабе начинается заболевание тенденциозностью, опрокидываются все сведения, идущие вразрез с тенденцией. Их встречают недоверие и сарказм. Они становятся обязательно «ничего не стоящими», «маловероятными», в лучшем случае непременно «требующими проверки». И напротив, все, что говорит в пользу облюбованной гипотезы, встречается удовлетворенными возгласами, радостным смехом.

Даже враждебные противоположные сведения принимаются как законная дезинформация, «тем более подтверждающая правильность прежнего анализа», предвидение и дальнозоркость их творцов. Идет непрерывный обман самих себя, обман своего командования и вышестоящего штаба и обман своей страны и армии. И для того, чтобы не пасть жертвой этой болезни воли и самолюбия, нехватки знаний и недостатка разведывательной культурности, требуется не только ясный ум и трезвый, не поддающийся опьянению минуты диалектический анализ. Необходимо и большое личное мужество, одинаково нужное и для борьбы со своими собственными человеческими слабостями, и для нелицеприятного доклада самой суровой истины своему командованию.