Рафаэль Халхатов - Величайшая подводная битва. «Волчьи стаи» в бою

К воспоминаниям адмирала можно добавить: четыре обезвреженных за короткий промежуток времени мины — это неплохой результат, даже для тринадцатого числа, и свидетельство высокого профессионализма личного состава минно-тральной бригады Королевских ВМС.

В начале войны британский, союзные и нейтральные торговые флоты понесли чудовищные потери: в период с сентября 1939 года до июня 1941 года германские надводные корабли, авиация, подводные лодки уничтожили сотни судов общим водоизмещением 7,6 миллиона тонн, из них на долю Великобритании пришлось 4,5 миллиона тонн. И это несмотря на никуда не годные торпеды подводников Дёница.

Первые потери на море, в особенности гибель линкора «Ройял Оук», потрясли население Англии. Оно никак не ожидало такого начала новой мировой войны, помня об обещаниях своих политиков. Тем не менее вера в победу оставалась непоколебимой. Более всего страна полагалась на свой прочный щит — Королевский военно-морской флот.

«Конечно же, многие предполагали, что война будет кровавой, — вспоминал Джон Адамс, — но мы считали себя лучшими в мире моряками и не сомневались в победе». Утром 3 сентября 1939 года эсминец «Уокер» патрулировал пролив Святого Георгия к юго-востоку от Британии. Двадцатилетний младший лейтенант Адамс находился на его борту: «Я помню, как третьего числа сразу же после 11 часов поступила радиограмма: „Объявлена война Германии“. Все ощутили огромное облегчение, поскольку флот находился в состоянии повышенной готовности уже около года… Всех в основном беспокоило, что же дальше предпримет Гитлер».

Однако чувство облегчения вскоре сменилось неуверенностью — что же теперь будет? «Уокер» — один из кораблей — ветеранов Первой мировой войны, принадлежал к эсминцам типа «W». Его вывели из резерва всего лишь две недели тому назад и срочно укомплектовали экипаж. Но если офицерский состав состоял из профессионалов (Адамс, например, после окончания военно-морского училища успел послужить на крейсере «Фробишер» и на линкоре «Ройял Оук»), то основную часть команды со ставили резервисты — рыбаки, клерки, лавочники. Чтобы стать настоящим экипажем боевого корабля, способным решать серьезные боевые задачи, им предстояло еще провести в море немало дней. Еще меньше оказались готовыми к войне моряки торговых судов. Эсминец «Уокер» получил приказ сопровождать пароход «Коринтик». Четвертого сентября сигнальщикам эсминца показалось, что они заметили подводную лодку. Корабль немедленно развернулся и приготовился атаковать субмарину (существовавшую лишь в воображении сигнальщиков) глубинными бомбами. У одного из резервистов не выдержали нервы, и, не дожидаясь команды, он произвел выстрел из бомбомета. Взрыв глубинной бомбы вверг команду «Коринтика» в панику — она приняла его за торпедную атаку противника. Экипаж «Уокера» с изумлением наблюдал за тем, как пароход остановился, стравил из котлов пар, а команда суматошно спустила спасательные шлюпки и моментально в них погрузилась. Военным морякам понадобилось два часа, чтобы уговорить своих гражданских коллег взобраться обратно на судно, поднять шлюпки и продолжить плавание. Очевидно, не все верили в прочность военно-морского щита Его Величества. В дневнике Адамс записал тогда: «Я заметил, что на спасательных поясах у них было написано: „Это потерпевший с потопленного торгового судна „Коринтик““. Весьма пессимистическое послание, и, по нашему мнению, его не следовало делать».

В последующие два дня «Уокер» произвел еще четыре бомбометания по мифическим подводным лодкам. Адамс скептически заметил в своем дневнике, что несколько членов экипажа клялись, будто слышал и, как субмарина царапнула по корпусу эсминца, а иные из них даже «различили шум ее винтов»… Впрочем, во всех флотах, участвовавших во Второй мировой войне, воображаемый подводный противник стал причиной сброса бесчисленного количества глубинных бомб в первые дни ведения боевых действий.

Среди потока радиограмм, поступивших на «Уокер» и начале войны, была одна из Адмиралтейства, в ней говорилось: «Уинстон вернулся». В шесть часов вечера 3 сентября Черчилль перешагнул через порог здания Адмиралтейства в Уайтхолле, чтобы занять пост Первого лорда, который он уже занимал во время Первой мировой войны. В кабинете Первого лорда Адмиралтейства мало что изменилось с тех пор: то же кресло, чемоданчик с морскими картами, даже лежали они в том порядке, в котором он оставил их 25 лет тому назад. И задача его тоже была прежней.

Уже на следующее утро Черчилль заявил подчиненным, что ему совершенно ясно, что главный удар но судоходству немцы нанесут на западных подходах к Британии. Подобной точки зрения придерживалась и английская военно-морская разведка, предупреждавшая еще в 1935 году: «Германия задействует все свои надводные корабли для атак по нашему судоходству и предпримет решительные операции с применением подводных лодок… В Германии помнят, что в прошлой войне они едва не достигли успеха». Действительно, в начале 1917 года Британия, казалось, стояла на грани поражения. Это было просто немыслимо для величайшей морской державы мира, но действия германских подлодок на морских коммуникациях привели к столь катастрофическим потерям тоннажа британского торгового флота, что страна стала ощущать жестокую нехватку всех жизненно важных ресурсов. Большая часть вины лежала на Адмиралтействе; оно оказалось чрезвычайно медлительным в признании серьезности угрозы германских подводных сил для торгового судоходства и слишком долго «раскачивалось» с принятием мер противодействия вражеским субмаринам. Лишь запоздалое введение системы конвоев положило тогда конец безнаказанному пиратству немецких подводников.

С тех пор Британия еще больше стала зависеть от импорта продовольствия и промышленного сырья, доставляемого в основном с Запада через Северную Атлантику. До войны в страну ввозилось около 59 миллионов тонн продовольствия, сырья и почти вся нефть. На морских путях трудился крупнейший в мире британский торговый флот: около 3000 торговых судов общим водоизмещением в 17,5 миллиона тонн. Теперь его необходимо было защищать.

В 1939 году Королевские ВМС представляли собой внушительную силу: 12 линейных кораблей (правда, 10 из них — ветераны Первой мировой войны, имели недостаточную скорость хода), 3 линейных крейсера, 7 авианосцев, 18 тяжелых и 49 легких крейсеров, 184 эсминца, 47 тральщиков, 45 кораблей береговой обороны, 65 подводных лодок. Межвоенный период оказался очень непростым временем для британского военно-морского флота: ему пришлось мести жесточайшие битвы с регулярно сменявшими друг друга правительствами и парламентом, решительно настроенными сократить военные расходы. И большую их часть флот проиграл. Справедливости ради стоит заметить, что надорванной Первой мировой войной Англии действительно оказалось не по карману содержание столь многочисленного флота. Приходилось экономить на всем: на современном вооружении, приборах управления стрельбой и энергетических установках для строящихся кораблей, на топливе и т. д. В это трудно поверить, но на «хлебнувшем лиха» от германских субмарин в 1914–1918 годах британском флоте (по данным Эндрю Вильямса — одного из его историков) за 20 лет мира между двумя войнами ни разу не проводились учения по противолодочной и противовоздушной обороне конвоев… Военное руководство Великобритании считало, что превосходство над флотами Германии и Италии в надводных кораблях позволит обеспечить безопасность морских перевозок от действия надводных рейдеров, а возможную угрозу со стороны немецких подлодок англичане рассчитывал и преодолеть с помощью нового средства обнаружения, внедряющегося на флоте.