С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом

Началось новое правление государством. Посольский приказ был отдан Льву Кирилловичу Нарышкину, брату матери-царицы, Большой Дворец – Петру Аврамовичу Лопухину, Иноземный приказ – князю Федору Семеновичу Урусову, Разряд – Тихону Никитичу Стрешневу, а Приказ Большой казны – князю П.И. Прозоровскому. Он «сидел в Большой казне и ведал Денежный двор, и управлял со всякою верностию и без мздоимства, понеже был человек набожной, которой до своей смерти был содержан честно...» [412]

Жизнь в Москве резко изменилась, хотя еще некоторое время, по инерции, продолжались привычные церемонии, в которых бояре для почести присутствовали в золотых кафтанах на церковных праздниках. Пока была жива царица-мать Наталья Кирилловна, она номинально стояла во главе управления страной, хотя в действительности всеми делами управлял ее брат Л.К. Нарышкин. Петр же почти все время проводил то в Переяславле, где строил корабли, то в Архангельске, где осматривал русские и иностранные суда, плавал на них и заказал голландцам построить для него корабль.

В конце 1689 г. и в 1690 г. братья Прозоровские были в нескольких походах с царем Иваном Алексеевичем в Саввино-Сторожевский и в Новодевичий монастыри, да в село Коломенское, куда шли вместе с Петром Алексеевичем, но только он со своими людьми – на малых стружках и в лодках по реке Москве, а свита Ивана Алексеевича – сухим путем. В августе 1690 г. боярин Борис Иванович присутствовал на торжественной церковной церемонии – на действе в день недельный и в память принесения мощей святителя Петра митрополита перед патриархом святейшим Адрианом, когда он шел с литургии в свои патриаршие палаты, несли крест Господень, а за патриархом для почести были бояре в золотых кафтанах, среди них и князь Борис Иванович Прозоровской... После действа у патриарха был стол в крестовой палате, у стола были церковные власти да боярин князь Борис Иванович Прозоровский с товарищами. А через два дня на празднике Сретения иконы Пресвятой Богородицы за честным крестом и за святой иконой велено быть боярину князю Борису Ивановичу Прозоровскому [413].

В начале 1692 г. Борис Иванович был назначен воеводой в Великий Новгород, где прослужил более пяти лет [414]. В мае 1693 г. великие государи Иван и Петр Алексеевичи указали писать воеводу новгородского князя Бориса Ивановича Прозоровского в грамотах ближним боярином [415].

С конца 1696 г. царь Петр стал собираться за границу, куда он хотел поехать инкогнито – с Великим посольством, во главе которого Петр поставил Франца Лефорта, а себя зачислил в свиту «великих послов» под именем Петра Михайлова. На время своего отсутствия управление государством он доверил Л.К. Нарышкину, Б.А. Голицыну и П.И. Прозоровскому. Из Москвы посольство отбыло только в марте 1697 г. Тогда же возвратился из Новгорода в Москву и ближний боярин князь Борис Иванович Прозоровской [416]. Возможно, что старший брат князь Петр, оказавшийся у государственного руля, поспособствовал возвращению брата ко двору.

Еще перед отъездом за границу, в ноябре 1696 г., царь Петр собрал в Преображенском «думу», которая постановила, что все жители Московского государства должны участвовать в создании русского флота. Таким образом Петр учредил корабельную повинность. Вследствие этого в начале 1697 г. в Поместном приказе была произведена корабельная раскладка: вотчинники (т. е. землевладельцы) духовные должны были поставить по одному кораблю с 8000 дворов, а светские – с 10 000 дворов. При этом было определено, кому с кем быть «в кумпанстве» по строительству кораблей. 19 кумпанств составили монастыри, 42 – богатые царедворцы. Торговые люди тоже обязались построить 12 кораблей, а мелкопоместные дворяне, имевшие меньше 100 дворов, участвовали в создании флота взносом полтины с каждого двора. Всего предполагалось построить 52 судна.

Были выписаны мастера из-за границы. Корабли строили в Воронеже, и царь неоднократно приезжал на тамошние верфи, чтобы лично наблюдать за строительством. Вскоре он понял, что гораздо выгоднее иметь собственных корабельных мастеров, чтоб не зависеть от иноземцев. Поэтому, готовясь ехать с Великим посольством, Петр велел отправить за границу пятьдесят стольников для обучения их корабельному искусству и архитектуре. Он и сам изучал на верфях Голландии и Англии, как строить корабли, работая там простым плотником. Петр многому научился в своем путешествии, из которого вернулся больше чем через год. Получив уже на обратной дороге в Россию сообщение о стрелецком бунте, он срочно возвратился в Москву, не посетив несколько намеченных стран.

По своем прибытии Петр расправился с зачинщиками стрелецкого бунта, который уже был подавлен. А когда стрельцы на допросах заявили, что они хотели звать на царство Софью, ее насильно постригли под именем Сусанна и под стражей отправили в Новодевичий монастырь. Понимая, что за стрельцами стоят недовольные его нововведениями бояре и церковь, Петр на торжественном приеме бояр стал собственноручно резать им бороды, а затем приказал всем переодеться в европейское платье. Лица, желавшие сохранить бороду, получали «бородовой знак», обеспечивавший сохранение этого признака православного благочестия. Только крестьяне и священники имели право беспошлинно носить бороду. Приближенные ко двору слуги государевы всех чинов, чтобы сохранить свое положение и иметь возможность служить государю и в дальнейшем, вынуждены были подчиниться непривычным требованиям царя.

Корабль времен Петра I. Художник Е. Лансере

Князь Петр Иванович Прозоровской тоже участвовал в создании кумпанств. Его младший брат, князь Борис Прозоровской, несомненно, помогал ему – ведь многие вотчины и поместья были в их совместном владении. Сначала на Воронежской верфи были построены три 36-пушечных корабля кумпанства князей М.Я. Черкасского, П.И. Прозоровского и И.Б. Троекурова «Сила (Старкт)», «Отворенные врата (Ононде порт)», «Цвет войны (Орлах-блюм)». Строили эти корабли голландские мастера. В мае 1699 г. корабли перешли в Азов и вошли в состав Азовского флота; тогда же они участвовали в Керченском походе и были на плаву до 1710 г.

В кумпанстве с кравчим В.Ф. Салтыковым князь П.И. Прозоровской в 1698 г. по возвращении князя Бориса Ивановича в Москву с новгородского воеводства на другой воронежской верфи – Чижовке – заложил еще один корабль (строитель А. Мейер) под названием «Мяч (Бал)» [417]. Вскоре во «Мнении о Воронежских кораблях» (1699 г.) Петр I отметил этот корабль бояр Прозоровских как один из лучших: «3 корабля Избрантовы, Прозоровского, Черкасского, что на Чижовке, есть наилучшие от всех кумпанских кораблей...» На воду «Мяч» был спущен только в апреле 1702 г. и тоже вошел в состав Азовского флота. Все эти корабли были разобраны в 1710 г. Не исключено, что царь Петр обсуждал с князем Борисом Ивановичем Прозоровским и строительство кораблей, когда в апреле 1699 г. вызвал князя в Воронеж. Царь приехал осмотреть воронежские верфи вскоре по возвращении из-за границы (в ноябре 1698 г.) и оттуда послал письмо Тихону Никитичу Стрешневу: «Князь Борису Ивановичу Прозоровскому и Емельяну Украинцову объяви указ, чтобы они немедленно сюда были и взяли с собою трех или четырех человек подьячих». Начальнику Посольского приказа думному дьяку Емельяну Игнатьеву сыну Украинцову было указано «быть в Цареграде у Салтана турецкого чрезвычайным посланником...» [418]