Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг.

После того как задачи на контрудар были сформулированы, их довели до войск. На командный пункт 7-го мехкорпуса в 2.00 ночи 5 июля прибыл с необходимыми распоряжениями из штаба 20-й армии полковник Ворожейкин. Нельзя сказать, что командир мехкорпуса с воодушевлением воспринял поставленную ему задачу. Уже при первом взгляде на карту было видно, что район предстоящего наступления двух танковых дивизий корпуса не благоприятствует применению танковых войск. Он изобилует реками, межозерными дефиле и другими препятствиями, пересекающими поперек нарезанную корпусу полосу. Фактически 7-й мехкорпус втискивался в узкую 6-километровую полосу между озером Сарро и Западной Двиной. Два вытянутых в направлении с севера на юг озера (Сарро и Липно) загоняли наступление в это дефиле, пересеченное к тому же речкой Черногостницей. Недостаток переправочных средств заставлял думать о смещении направления удара дальше к югу. Кроме того, осью наступления сразу двух танковых дивизий могла быть только одна дорога (шоссе от Витебска на Бешенковичи), проходившая через вышеуказанное дефиле.

Высказать свои соображения непосредственно Курочкину командир корпуса Виноградов не мог. Полеты на легкомоторных самолетах, обычные для немецких командиров и командующих, были в Красной армии не слишком распространены. Немцы использовали для этого связные «Шторхи». В СССР это был бы в лучшем случае У-2 или Р-5. Тем более в небе июля 1941 г. такой полет был, мягко говоря, небезопасным. Поэтому быстро прибыть в Оршу лично Виноградов не мог. Он лишь попросил полковника Ворожейкина передать его соображения командарму-20.

Не имея времени на согласование, командир 7-го механизированного корпуса, на свой страх и риск, откорректировал принятое наверху решение. Одна танковая дивизия корпуса (14-я танковая) должна была наступать так, как предписывал приказ командарма-20. Как уже отмечалось выше, это было наиболее сильное соединение в подчинении Виноградова, получившее наибольшее число новых танков. Вторая танковая дивизия корпуса (18-я танковая) направлялась по параллельному маршруту, южнее назначенного сверху. Она должна была наступать на Сенно, а далее — в район Лепеля. Тем самым она обходила рубеж озер Сарро и Липно с юга. Кроме того, два соединения корпуса получали определенную свободу действий каждое в своей полосе. Теперь они могли не «толкаться локтями» вдоль одного шоссе на Бешенковичи. Нельзя не отметить разумной инициативы комкора Виноградова, который не стал рабски воспринимать приказы командования. Это особенно удивительно в связи с тем, что сам Виноградов ранее командовал стрелковыми частями и соединениями. Возможно, решение было подсказано ему начальником штаба 7-го мехкорпуса М.С. Малининым, имевшим большой опыт службы в танковых войсках. Виноградов его по крайней мере послушал и взял на себя ответственность. Но в любом случае успех 7-го мехкорпуса был с самого начала поставлен под сомнение.

Здесь самое время вспомнить о том, что для контрудара выделялись два мехкорпуса. Если один загнали в узкое дефиле, то, может быть, второй был обречен на успех? Однако перспективы наступления 5-го мехкорпуса тоже были далеко не безоблачными. Если 7-й мехкорпус успел «обжить» район боевых действий, то 5-й мехкорпус генерал-майора И.П. Алексеенко вступал в бой с колес, точнее из эшелонов. Первоначально мехкорпус в составе 16-й армии перевозился из Забайкалья в Киевский особый военный округ. Начало перевозок в мирное время наложило отпечаток на формирование эшелонов. Ни один из них не был самостоятельной боевой частью. Смена направления перевозки привела к нарушению очередности прибытия эшелонов. Последние погруженные в Забайкалье эшелоны стали прибывать на новое место назначения первыми. Изменение маршрута только усугубило и без того непростую ситуацию. Часть эшелонов успела не только прибыть на Украину, но и ввязаться в бой в составе так называемой группы Лукина. Так, из 43 эшелонов 13-й танковой дивизии 5-го мехкорпуса 5 эшелонов успели доехать до города Бердичева на Украине. Батальон связи и разведывательный батальон этой дивизии там так и остались. Наиболее серьезно втянулась в бой 109-я моторизованная дивизия. Она сражалась под Острогом, понесла потери, и часть ее подразделений так и остались на Юго-Западном фронте. На Западный фронт прибыли 1½ батальона мотопехоты и 2 батальона танков дивизии. Всего в отряде 109-й мотодивизии было 2705 человек личного состава, 61 исправный БТ-5, 7 исправных БТ-7 и 11 БА-20. Фактически это был усиленный полк весьма умеренной боевой ценности.

Точно так же, как его сосед из Московского округа, 5-й мехкорпус незадолго до контрудара получил танки новых типов. 13-я танковая дивизия получила 7 КВ и 10 Т-34, 17-я танковая дивизия — 6 КВ и 10 Т-34. Получение новой техники за несколько дней до ввода ее в бой, разумеется, не лучшим образом сказалось на ее техническом обслуживании. Всего в мехкорпусе генерала Алексеенко было почти 800 танков, в подавляющем большинстве — старых типов. Более подробные данные о численности дивизий см. в таблице.

Укомплектованность автотранспортом дивизий 5-го мехкорпуса была на хорошем уровне. Однако точно так же, как и в случае 7-го мехкорпуса, новая матчасть не была обеспечена средствами эвакуации. Ни в 13-й, ни в 17-й танковых дивизиях не было ни одного трактора «Ворошиловец» или хотя бы С-65. Правда, «Коминтернов» для эвакуации танков старых типов было почти штатное количество — 23 в первой и 28 во второй из 32 положенных по штату.

Говоря о подготовке контрудара в целом, необходимо сказать несколько слов о его поддержке с воздуха. В приказе Тимошенко звучали хорошие и правильные слова о взаимодействии между участвующими в контрударе войсками и авиацией. 20-й армии «для непосредственного взаимодействия с войсками на поле боя» передавалась 23-я авиадивизия. Однако она была бледной тенью тех авиасоединений, с которыми Западный фронт встречал войну.

Всего в авиадивизии насчитывалось исправными 98 самолетов: 54 истребителя, 22 бомбардировщика и 22 штурмовика. Базировалась она на оршанском аэроузле. Для эффективного прикрытия двух мехкорпусов на обширном поле боя этого было явно недостаточно. Даже оставляя за скобками боевую ценность И-153 в качестве средства прикрытия войск на поле боя. Ударные возможности 23-й авиадивизии были еще скромнее. Хотя надо отдать должное командованию — для выполнения поставленной задачи она получила новейшие штурмовики Ил-2. Из всех армий Западного фронта на тот момент только ВВС 20-й армии имели самолеты этого типа. Также необходимо отметить, что недостаток количества попробовали компенсировать качеством. В 23-ю авиадивизию передали 401-й истребительный авиаполк Степана Супруна, сформированный из летчиков-испытателей. Это был один из шести полков «особого назначения», укомплектованных хорошо подготовленными пилотами из испытательных центров. Сам Супрун погиб в бою с истребителями противника 4 июля, вместо него во главе 401-го полка встал известный летчик-испытатель Константин Кокинакки. 430-й штурмовой полк на Ил-2 тоже был одним из полков «особого назначения». Его возглавил бывший заместитель командира авиачасти боевого применения ВВС подполковник Малышев. Эта авиачасть занималась изучением способов боевого применения новой авиатехники ВВС КА. Для новейшего по тем временам Ил-2 это было более чем актуально.