Николай Харин - Д'Артаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)

14 мая 1610 года здесь был убит король Генрих IV. Впрочем, теперь, двадцать один год спустя, она выглядела вполне спокойно и мирно, и горожане, снующие по ней, вряд ли вспоминали о том отдаленном событии.

- Со мной теперь опасно встречаться, - проговорил Арамис вполголоса, обращаясь к своему спутнику. - Меня разыскивают.

- Господь не оставит своих воинов, - кротко отвечал Сюффрен.

- Аминь, - отозвался Арамис.

Они миновали ограду кладбища Сент-Инносен и достигли трактира под вывеской "Саламандра".

- Именно в этом месте Равальяк нанес свой удар, - тихо сказал Арамис. Вас не поражает такое совладение?

- В мире нет совпадений. Я усматриваю в этом перст Божий, - твердо отчеканил духовник королевы-матери. - Далеко нам еще?

- Нет, уже близко.

Они двигались еще несколько минут в молчании. Вечер опустился на город, и кое-где зажглись редкие фонари, выхватывая из темноты малые участки пространства и освещая их неярким желтым светом. Арамис и его спутник старательно обходили такие места.

- Я сообщил о том, как успешно вы скомпрометировали врача Ришелье. Орден благодарен вам, - проговорил некоторое время спустя Сюффрен. - И ваши усилия принесли свои плоды. Вчера кардинал отказал ему от места.

- Что же, значит, все идет по плану?

- Пока - да.

- Вот этот дом, - переменил тему Арамис.

Они стояли перед небольшим невзрачным домом, тем самым, который разыскивал Арамис вскоре после прибытия в Париж и своей первой встречи с Сюффреном.

- Они остановились здесь?

В ответ Арамис утвердительно кивнул.

- Почему он не захотел жить во дворце, д'Эрбле?

- Мне кажется, он еще до конца не решился. Кроме того...

- Что же вы не договариваете?

- Прошу меня извинить.., но у меня составилось мнение, что Бежар не вполне доверяет.., тем, кто пригласил его из Нанси в Париж.

- Иными словами, он подозревает, что его принесут в жертву после того, как он сделает свое дело?

- Да.

- Откуда он узнал?!

Услышав вопрос иезуита, Арамис вздрогнул. Он постарался разглядеть в темноте выражение лица духовника из Люксембургского дворца, но все его попытки ни к чему не привели. Было слишком темно.

- Он ничего не знает, но, видимо, его одолевают мрачные предчувствия.

- В таком случае его дочь действительно обладает даром ясновидения.

- Так она - его дочь! - невольно вырвалось у Арамиса.

- Она только выдает себя за его племянницу. У них есть причины опасаться быть узнанными.

- Понимаю. Магистр в Нанси упоминал мне о каких-то его прошлых прегрешениях.

- Дело не только в этом. Их чуть не сожгли на костре в Клермон-Ферране.

- Бедняга, - покачал головой Арамис. - А почему вы считаете, что она действительно ясновидица? - "Она писала то же самое", - подумал он про себя.

- Я?

- Мы говорили о подозрениях Бежара. И мне помнится.., вы сказали, что они.., небеспочвенны. - Арамис словно хотел дать возможность Сюффрену переменить решение.

Но духовник королевы-матери не обратил внимания на тон Арамиса.

- Следует поступить с ним так, как должно. Пусть он замолчит навеки. Cuique suum <����Каждому свое (лат.).>.

Арамис снова вздрогнул. Навстречу из темноты выступила фигура в коричневой рясе. Монах молча поклонился и произнес лишь одно слово:

- Здесь.

- Дочь? - спросил Сюффрен.

- Тоже.

- Теперь вы войдете и поговорите с ним. Вы передадите ему все то, что я сообщил вам. Я буду дожидаться вас неподалеку, - приказал духовник Марии Медичи.

Арамис коротко кивнул и постучался в дверь дома.

Долгое время никто не открывал ему. Монах и Сюффрен исчезли в темноте. Наконец внутри дома послышались тихие шаги, словно кто-то крадучись пробирался во мраке.

- Кто здесь? - спросил знакомый Арамису голос.

- Ларец Генриха, - чуть слышно выдохнул бывший мушкетер, склонясь к замочной скважине.

- А также?

- Четки королевы. Откройте поскорее, мессир.

За дверью повозились, прошло еще несколько томительных минут, но в конце концов одна створка приоткрылась ровно настолько, чтобы Арамис мог проскользнуть. После чего дверь тут же захлопнулась. Дом на улице Медников снова замер в полной тишине, словно он хотел спрятаться в ночном мраке и исчезнуть, растворившись в нем без следа, подобный призраку.

Раз уж мы вспомнили о призраках, следует бросить беглый взгляд на то, что происходило в окрестностях дома, где обитал алхимик со своей таинственной дочерью.

***

Между могилами послышались шаги. Потом все стихло.

Через некоторое время над кладбищенской оградой появился темный силуэт, за ним другой...

Одна из черных теней скользнула через невысокую стенку кладбища и двинулась вдоль улицы, вторая последовала за ней, но затем приникла к ограде и замерла в безмолвной неподвижности.

В это же время на улице Оньяр показался человек в темном костюме, с ним было еще двое. Они торопливо прошагали по брусчатке мостовой, свернули на улицу Рени и вскоре достигли улицы Медников, на которой в эту ночь мы задержали внимание.

Дворянин в темном костюме, как видно, не верил в призраков. Он без колебаний направился навстречу тому из них, который двигался вдоль улицы.

- Он вошел вон в тот дом, сударь, - произнес призрак, почтительно притронувшись к своей шляпе. Он попал в полосу света и сделался поразительно похож на полицейского агента в черной поношенной одежде - одного из тех людей, которые в свое время пытались схватить г-жу Бонасье в ее доме на улице Могильщиков и которые были разогнаны д'Артаньяном. Эти же люди позднее похитили г-жу Бонасье по приказу Рошфора.

Нетрудно прийти к выводу, что дворянин, появившийся со стороны улицы Рени, и был конюший его высокопреосвященства кавалер де Рошфор.

- Который? - спросил он.

- Третий направо.

- Там есть другие выходы?

- Нет, сударь.

- На всякий случай, пусть Жюль войдет во двор и убедится.

- Так точно, сударь. - И говоривший отбежал к кладбищенской стене, чтобы позвать своего напарника.

Рошфор между тем отдавал распоряжения двум своим спутникам. Он намеревался окружить дом, в который вошел Арамис.

Вся эта деятельность, хоть она и происходила в густом тумане, не могла не сопровождаться шумом и суетой, а следовательно, и не могла остаться незамеченной для иезуитов, также скрывавшихся в темноте.

Рошфор и его люди хотели вмешаться в ход событий и изменить его в нужную для себя сторону. Иезуиты покуда ни во что не вмешивались, а лишь наблюдали за ходом событий. Такая тактика, как свидетельствует история, часто приносит свои плоды и оказывается более правильной. Или, во всяком случае, более безопасной.

***

Проделав долгий путь впотьмах за открывшим ему дверь Бежаром, Арамис наконец очутился в тускло освещенной комнате. Здесь алхимик поставил свечу на стол, закапанный воском, чернилами и еще чем-то едким, оставляющим следы на деревянной поверхности, сел на стул сам и предложил сесть своему гостю.