Владимир Бешанов - Год 1944 — «победный»

3-я армия 2-го Белорусского фронта пробилась к реке, 6 сентября овладела городом и крепостью Остроленка, а 16 сентября — Ломжей. Однако преодолеть Нарев ей не удалось. Войска Рокоссовского, действуя силами 28-й, 65-й и 48-й армий, 5 сентября форсировали Нарев, захватили плацдармы в районах Ружан и Сероцка и до 9 сентября, отражая немецкие контратаки, боролись за их расширение.

11 сентября Рокоссовский двинул на Прагу 47-ю, 70-ю, частично 1-ю армию Войска Польского, 8-й танковый корпус и в три дня очистил ее от противника (согласно предыдущей директиве он должен был это сделать 8 августа). К этому времени поляки в городе находились при последнем издыхании. Установив связь с повстанцами, войска 1-го Белорусского фронта начали оказывать им поддержку ударами авиации и артиллерии, сбрасывать на парашютах оружие, боеприпасы, медикаменты. Эти факты, по мнению коммунистических историков, «опровергают попытки недругов Советского Союза и народной Польши приуменьшить советскую помощь варшавским повстанцам».

Естественно, Сталин не был политическим недоумком, чтобы вслух объявить, что ему не нужны в Польше ни правительство Миколайчика, ни подчинявшиеся только ему польские войска. Даже американские «летающие крепости» добирались до Варшавы и сбрасывали контейнеры, чем можно было бы объяснить бездействие советской авиации, базировавшейся в 150 км от города? Зато он отказал англоамериканским самолетам в посадке на советские аэродромы, мотивируя тем, что «Советское правительство не хочет иметь ни прямого, ни косвенного отношения к варшавской авантюре». (Интересно, что все зарубежные авторы упоминают некое провокационное обращение московского радио от 29 июля, в котором говорилось о предстоящем освобождении города, и «работники Сопротивления» призывались к восстанию против отступавшего врага. Этот призыв привел к преждевременному «взрыву».)

15 сентября Верховный приказал 1-й армии Войска Польского провести разведку боем: форсировать Вислу, захватить плацдармы непосредственно в Варшаве и установить контакт с повстанцами. Реку предстояло преодолеть 3-й пехотной дивизии, усиленной шестью советскими артиллерийскими бригадами, минометным полком и шестью артиллерийскими дивизионами. Ей были приданы три инженерных батальона и батальон плавающих автомобилей. В ходе форсирования с 16 по 20 сентября на левый берег реки переправились три польских полка. Они были плотно блокированы немцами на так называемом черняковском плацдарме и не смогли пробиться к центру города. Рокоссовский решил операцию прекратить. Понеся значительные потери, части дивизии вернулись на восточный берег.

«Эта неудача объясняется прежде всего тем, что форсирование Вислы велось локально (а почему, собственно, одной дивизией, если в наличии имелось три армии?) , для осуществления его в более широких масштабах тогда не было условий (каких?) . В силу сложившейся обстановки оно было начато без глубокой и детальной разведки противника (опять же, почему?) . Кроме того, крайне отрицательно на форсировании сказалось предательское поведение руководства варшавского восстания (а вот это — гнусность, совершенная коллективом авторов в угоду Кремлевскому Заказчику. Честный историк повторил бы вслед за Вилемом Пречаном: «…есть вещи, вокруг которых историк должен ходить на цыпочках, когда пишет о событиях, во время которых люди подвергали свою жизнь опасности и готовы были принести в жертву самое ценное вне зависимости от того, руководствовались ли они при этом чувством долга, человеческой ответственности, верности моральным принципам или просто протеста против несправедливости и бесчеловечности») , которое, преследуя свои корыстные цели, не организовало ни одного удара из города в сторону плацдармов (вот парадокс: 1-й Белорусский фронт полтора месяца ничем не мог помочь погибающим полякам в силу «усталости войск», а теперь выясняется, что это поляки не помогли Белорусскому фронту!) ». Но главная загвоздка не в этом, а в том, что руководство АК «упорно занимало враждебную позицию в отношении польских демократических сил и Советского Союза» (История Второй мировой войны т.9, с.72).

Сталин и Берут — истинные защитники демократии!

2 октября Бур-Комаровский подписал акт о капитуляции, и бои в городе прекратились. В ходе варшавского восстания погибло 225 тысяч человек повстанцев и мирного населения. Оставшихся в живых немцы выселили из города, значительную часть бросили в концлагеря. Сама Варшава была почти полностью разрушена. Армия Крайова получила удар, от которого она уже не оправилась, что значительно облегчило Сталину работу по дальнейшей «демократизации» Польши. Надежды лондонского правительства развеялись как дым, Миколайчику советская сторона по всем вопросам предложила обращаться в Комитет национального освобождения.

В то время как помощь Варшаве оказывала одна 3-я пехотная дивизия, совсем рядом 14 стрелковых дивизий 47-й и 70-й армий день за днем упорно, кроваво и безуспешно атаковали модлинский плацдарм противника, который к тому же был им не нужен. Даже на видавшего виды Рокоссовского эта бойня произвела впечатление:

«Противник на всем фронте перешел к обороне (события происходят в конце октября) . Зато нам не разрешал перейти к обороне на участке севернее Варшавы на модлинском направлении находившийся в это время у нас представитель Ставки ВГК маршал Жуков… Местность образовывала треугольник, расположенный в низине, наступать на который можно было только с широкой ее части, т. е. в лоб… С высоких берегов противник прекрасно просматривал все, что творилось на подступах к позициям, оборудованным его войсками. Самой сильной стороной его обороны было то, что все подступы простреливались перекрестным артиллерийским огнем с позиций, расположенных за реками Нарев и Висла, а кроме того, артиллерией, располагавшейся в крепости Модлин у слияния названных рек. Войска несли большие потери, расходовалось большое количество боеприпасов, а противника выбить из этого треугольника мы никак не могли. Мои неоднократные доклады Жукову о нецелесообразности этого наступления и доводы, что если противник уйдет из этого треугольника, то мы все равно занимать его не будем, так как он нас будет расстреливать своим огнем с весьма, выгодных позиций, не возымели действия. От него я получал один ответ, что он не может уехать в Москву с сознанием того, что противник удерживает плацдарм на берегах Вислы и Нарева. Для того чтобы решиться на прекращение этого бессмысленного наступления вопреки желанию представителя Ставки, я решил лично изучить непосредственно на местности обстановку… То, что мне пришлось видеть и испытать в ответ на наш огонь со стороны противника, забыть нельзя… Это был настоящий ураган, огонь вели орудия разных калибров, вплоть до тяжелых: крепостные, минометы обыкновенные и шестиствольные… Какая там атака!».