Владимир Бешанов - Год 1944 — «победный»

Иначе развивался прорыв на направлении действий северной ударной группировки. Противник, узнав о сосредоточении 5-й гвардейской танковой армии южнее Кировограда, не среагировал на разведку боем в полосе северной ударной группировки и не уплотнил перед ней боевые порядки. В 9 часов пехота, поддержанная последовательным сосредоточением огня, перешла в атаку. В полосе 53-й армии одновременно с ней перешел в наступление 5-й гвардейский механизированный корпус. В 11 часов, после прорыва первой позиции, в полосе 5-й гвардейской армии вошел в сражение 7-й мехкорпус, имевший всего 41 танк. Удар двух армий, усиленных двумя танковыми корпусами, позволил в первые часы создать брешь в обороне шириною 18 км, которую противник не мог закрыть тактическими резервами, а оперативные находились южнее. Танковые корпуса прорвали вторую позицию, а затем и всю главную полосу обороны. К исходу дня механизированный корпус Каткова вырвался на глубину 24 км.

Для наращивания силы удара и развития успеха Конев перегруппировал на это направление из южной группировки 8-й механизированный корпус, забрав его у Ротмистрова и подчинив Жадову. Несмотря на усиление, северная группировка на оперативный простор выйти не смогла: противник, разобравшись, что главный удар теперь наносится севернее Кировограда, перебросил туда свои танковые части.

Однако ослабление немецкой обороны южнее города позволило 7-й гвардейской армии совместно с 5-й гвардейской танковой армией прорвать вторую полосу и к исходу дня продвинуться на глубину до 20 км, а передовыми частями выйти к юго-восточной окраине Кировограда.

За второй день южная группировка продвинулась еще на 6–7 км. В ночь на 7 января 29-й танковый корпус генерал-майора И.Ф. Кириченко вышел к южной окраине Кировограда, вслед за танкистами в город ворвались части 297-й и 50-й стрелковых дивизий.

К 9 часам 7 января 7-й и 8-й механизированные корпуса обошли город с северо-запада и перерезали шоссе и железную дорогу Кировоград—Новоукраинка. В то же время части 18-го танкового корпуса, наступавшие к югу от Кировограда, перерезали дорогу Кировоград—Ровное. Таким образом, группировка противника из четырех дивизий — 3-й и 14-й танковой, 10-й моторизованной и 376-й пехотной — действовавшая в районе Кировограда, лишилась основных путей отхода на запад. Южная группа соединилась с северной.

Немцы имели строгий приказ фюрера удерживать Кировоград любой ценой. Однако командир 3-й танковой дивизии генерал Байерлейн не видел смысла держать подвижную группировку привязанной к городу. Воспользовавшись отсутствием связи с вышестоящим начальством, генерал решил идти на прорыв.

«Встал интересный вопрос, — рассуждает немецкий историограф Пауль Карель. — Ведение последней войны в значительной степени определялось прогрессом средств связи. Серьезные оперативные решения можно было передать и начать приводить в исполнение в течение нескольких минут. Передислокация крупных соединений могла быть скоординирована с молниеносной быстротой. Если в прошлом курьеры должны были загонять своих лошадей только для того, чтобы обнаружить, что все равно опоздали, теперь требовались лишь зашифрованная радиограмма, непрослушиваемый разговор на дециметровой волне через сотни километров или диалог по телетайпу.

Однако достоинства средств современной коммуникации часто уничтожались своим недостатком — они ограничивали свободу действий боевых командиров во время сражений. Можно беспрестанно задавать вопросы, муштровать командиров и менять приказы, не зная местных условий. Таким образом, и на немецкой, и на русской стороне в последнюю войну инициативу боевых офицеров и командующих держали в узде. Это обстоятельство имело особенно катастрофические последствия. Сталинград — самая яркая иллюстрация, а было и много других убедительных случаев. Так, неожиданный обрыв связи мог явиться для боевого командира счастливой паузой, во время которой он мог полагаться только на собственное суждение и собственную совесть солдата».

Надо сказать, что таких по-настоящему инициативных командиров в Красной Армии имелось немного, да и в вермахте их оставались единицы — все уже были достаточно «вымуштрованы». Поэтому идею Байерлейна три других командира дивизий не поддержали. В ночь с 7 на 8 февраля 3-я танковая, сбив немногочисленные советские заслоны, осуществила успешный прорыв на запад, прикрыла брешь в немецком фронте севернее Кировограда и контратаками остановила продвижение 7-го и 8-го механизированных корпусов.

Двое суток спустя Гитлер дал окруженной группировке разрешение на свободу действий. В ночь с 9 на 10 февраля три немецкие дивизии внезапной атакой ушли за Ингул и восстановили сплошной фронт, имея слева 3-ю танковую дивизию, а справа — подоспевшую мотодивизию «Мертвая голова».

8 января войска 2-го Украинского фронта освободили Кировоград и в последующие дни продвинулись на запад еще на 15–20 км.

На направлении вспомогательного удара войска 52-й и 4-й гвардейской армий только к 7 января преодолели сопротивление противника и к 10 января продвинулись на 20–30 км.

Стремясь выполнить задачу, поставленную Ставкой, — соединиться с войсками Ватутина в районе Христиановки, — Конев перегруппировал в полосу 53-й армии танковую армию Ротмистрова и снова ввел ее в сражение. Однако ослабленная в предыдущих боях армия не смогла развить успех.

Наступление 2-го Украинского фронта захлебнулось. Конев отрапортовал об уничтожении 293 танков, 40 самоходок и 15 000 солдат и офицеров противника, а также о том, что ввиду сильной усталости войск продолжать операцию не может. В оперативных сводках, составленных на основе докладов из армий, командующему фронтом приходилось даже занижать потери противника, обуздывая фантазию своих подчиненных. Так, например, Военный совет 5-й гвардейской армии сообщал об уничтожении свыше 19 000 гитлеровцев, 123 танков, 25 самолетов. После войны на собственные реляции они будут ссылаться как на архивные документы. По немецким данным, только 503-й тяжелый батальон с батальоном «пантер», сведенные в группу «Беке», подбили 267 советских танков, потеряв один «тигр» и четыре «пантеры».

В мемуарах маршал скромно отметил, что и так «поставленная цель уже была достигнута», а деревня Гадюкино, то есть Христиановка, его не интересовала. Ну и, конечно, «вынудили немецко-фашистское командование перебросить сюда значительные силы с других направлений». На самом деле именно с этого направления, несмотря на «дерзкие, высокоманевренные» действия Конева, «немецко-фашистское командование» перебрасывало войска к Умани. Манштейн вообще с удовольствием сам бы оставил каневский выступ, но и здесь Гитлер не хотел уступать добровольно побережье Днепра, надеясь в перспективе нанести отсюда удар на восток и снова овладеть восточной частью дуги.