Владимир Бешанов - Год 1944 — «победный»

В группировку советских войск, привлекаемую для разгрома группы армий «Центр», входили 1-й Прибалтийский, 3, 2 и 1-й Белорусские фронты, Днепровская военная флотилия, в составе которых было 20 общевойсковых, две танковые и пять воздушных армий — 172 стрелковые и кавалерийские дивизии и три бригады, семь укрепрайонов, 12 танковых и механизированных корпусов, 17 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских бригад, 80 отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков, девять самоходно-артиллерийских дивизионов. В них насчитывалось 2 400 000 офицеров и солдат, 36 400 орудий и минометов, 5200 танков и САУ 5300 боевых самолетов, без учета привлекаемой авиации дальнего действия (а это более 1000 машин).

Однако в 1941 году Красная Армия тоже имела подавляющее численное превосходство над вермахтом, но провести такую операцию она бы тогда просто не сумела. Свидетельством тому многочисленные провалившиеся удары начального периода войны. Планирование и успешное осуществление такой операции, как «Багратион», — признак качественных изменений в армии, выросшей квалификации штабов и командного состава всех степеней. Трехлетнее «обучение» наших полководцев можно считать законченным. Это подтверждает и противник:

«…Гитлер отмел все эти возражения своих боевых командиров. Он отказывался видеть, что летом 1944 года на поле сражения вышла совершенно новая Красная Армия, а не та, с которой он воевал в 1941 или 1942 годах. Офицеры и красноармейцы извлекли важные уроки из операций 1943 года. Самое главное, они научились сосредоточивать свои усилия на направлениях главных ударов, максимально использовать подвижные войска и крупные танковые соединения. Кроме того, русские не испытывали недостатка в вооружении и боеприпасах… Обращаясь к русскому патриотизму, большевистская система подняла народ на поразительные усилия. Не последнюю роль в этом сыграли и военные успехи по освобождению огромных территорий, и пагубная оккупационная политика Гитлера с ее философией «низших рас».

В соответствии с общим замыслом войскам 1-го Прибалтийского фронта предписывалось во взаимодействии с 3-м Белорусским фронтом разгромить витебско-лепельскую группировку противника и освободить Витебск. В последующем развивать наступление на Лепель, Шяуляй, отсекая группу армий «Север» от группы «Центр» и выходя на Балтику в районе Клайпеды.

Войска 3-го Белорусского фронта должны были нанести два удара: один — навстречу удару 1-го Прибалтийского фронта и другой — вдоль минской автомагистрали на Борисов и частью сил на Оршу. Далее — через Вильнюс и Каунас к границам Восточной Пруссии.

2-му Белорусскому фронту надлежало действовать на вспомогательном направлении Могилев, Белыничи и, рассекая 4-ю полевую армию на две части, выйти на Березину, а затем в район Белостока.

1-й Белорусский фронт должен был разгромить бобруйскую группировку немцев нанесением двух ударов: один из района Рогачева в направлении Бобруйск, Осиповичи; другой — из района нижнего течения реки Березины в общем направлении на Слуцк с охватом Бобруйска с юга. В последующем намечалось наступление левого крыла фронта на ковельском направлении.

Парадоксально, но Генеральный штаб в этот период старательно избегал в документах самого слова «окружение». Ликвидация Сталинградского котла, затянувшаяся на два с половиной месяца, неудачи советских полководцев с ликвидацией демянской или каменец-подольской группировок произвели на Сталина негативное впечатление. Немецкие солдаты в окружении проявляли стойкость и демонстрировали высокую боевую выучку, приковывая к себе большое количество войск и боевой техники. Причем в большинстве случаев им удавалась либо деблокада, либо прорыв окруженных сил. С военной точки зрения, окружение и последующее уничтожение противника является желанной целью любой операции. Но для Верховного в 1944 году важнее было не уничтожение живой силы в «котлах», что отнимало время и ресурсы, а занятие как можно большей территории и перенесение военных действий в Европу. Вот и мучились, по признанию Штеменко, с вопросом, что же делать после прорыва вражеской обороны:

«Мыслилось, что разгром значительной части наиболее боеспособных неприятельских войск будет достигнут уже в период прорыва обороны, первая полоса которой была особенно насыщена живой силой. Поскольку противник резервировал свои войска мало, возлагались большие надежды на первый огневой удар по его тактической зоне. С этой целью фронтам и давалось такое большое количество артиллерийских дивизий прорыва. Что же касается дальнейших способов действий, то они вырисовывались по-разному. Никаких сомнений не вызывал район Витебска. Здесь оперативное положение советских войск делало наиболее целесообразным окружение с одновременным дроблением и уничтожением вражеской группировки по частям. Применительно же к другим направлениям термин «окружение» не употреблялся…

Нужно было придумать что-то новое. Родилась, в частности, такая идея: нанеся поражение основной массе войск противника в тактической глубине его обороны мощным артиллерийским и авиационным ударом, отбросить их остатки с оборудованных позиций в леса и болота (?). Там они окажутся в менее благоприятных условиях: мы будем бить их с фронта, с флангов, с воздуха (Неужели с фронта, да еще по лесам и болотам проще?) , а с тыла помогут партизаны (??). По результатам это было равнозначно окружению (???), и мы считали такой метод действий безусловно выгодным».

Идиотизм этой «новой идеи» был настолько очевиден, что, как вспоминает Штеменко: «…нас поправили». Решили — окружать, куда уж тут деваться.

30 мая Ставка окончательно утвердила план операции. Начать ее решено было 19–20 июня. На следующий день директива ушла в войска.

Координация действий войск 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов была возложена на представителя Ставки, начальника Генерального штаба маршала Василевского, а 2-го и 1-го Белорусских фронтов — на заместителя Верховного Главнокомандующего маршала Жукова. Кроме того, на 2-й Белорусский фронт направлялся начальник оперативного управления Генштаба генерал Штеменко. Представителями Ставки по авиации являлись Главный маршал авиации А.А. Новиков и маршал авиации Ф.Я. Фалалеев.

С начала июня командующие фронтами и армиями приступили к интенсивной подготовке, перегруппировке войск, созданию ударных группировок, массированию сил и средств на главных направлениях. На участках прорыва на 1 км фронта сосредоточивалось до 160–204 орудий и минометов, 15–20 танков непосредственной поддержки пехоты. При этом, в отличие от предшествующих операций, отдельные танковые бригады и полки использовались не централизованно в масштабе дивизии, а придавались подразделениям и стрелковым полкам, что позволяло более тесно организовывать их взаимодействие с пехотой в условиях лесисто-болотистой местности. Только для непосредственной поддержки стрелковых частей выделялось 2229 танков и самоходно-артиллерийских установок. Артиллерийская подготовка предусматривалась продолжительностью 120–140 минут на всю глубину главной полосы обороны. На 1-м Белорусском фронте впервые за годы войны поддержка атаки пехоты и танков планировалась двойным огневым валом на глубину 1,5–2 км.