Владимир Бешанов - Год 1943 - «переломный»

Армии Южного фронта, преследуя соединения группы Холлидта, 17 февраля достигли реки Миус, где и были остановлены. Все попытки прорвать этот заранее подготовленный и укрепленный рубеж с ходу оказались безуспешными. Немцам удалось остановить советские войска и стабилизировать фронт севернее Таганрога.

Потери Воронежского фронта убитыми и ранеными за полтора месяца безудержного наступления составили с начала года 96 тысяч человек, 13-й армии Брянского фронта — 37 тысяч, Юго-Западного фронта — 122 тысячи, Южного фронта — 130 тысяч бойцов и командиров.

В танковых корпусах оставалось очень мало исправных машин. Только в ходе Воронежско-Харьковской стратегической операции безвозвратно сгинуло более тысячи танков. Обеспеченность войск горючим составляла 0,5–0,75 заправки, а боеприпасов к орудиям и минометам — 0,3–0,5 боевого комплекта. Войска практически лишились воздушной поддержки: авиация «летала мало и с очень удаленных аэродромов». К середине февраля в результате длительных и ожесточенных сражений наступательные возможности фронтов, по существу, были исчерпаны.

Но военачальникам всех степеней кружил голову запах побед и сопровождающий его «звездопад». Генерал Голиков ежедневно отправлял в Ставку победные реляции и докладывал, что противник крупными силами отходит на запад. Ретирада танкового корпуса СС из Харькова как будто подтверждала эти сведения. Сталину и его полководцам в голову не могло прийти, что гвардия фюрера, «отборные эсэсовские части», оставила Харьков, вопреки приказу. Аналогичные известия поступали с Юго-Западного фронта. Генерал Ватутин, преисполненный оптимизма, тоже расценивал действия Манштейна как бегство за Днепр.

Н.Ф. Ватутин (1901–1944), имея общее образование в объеме четырех классов коммерческого училища, был мобилизован в Красную Армию в 1920 году. Окончил Полтавскую пехотную школу, Киевскую высшую объединенную школу, Военную академию имени Фрунзе, Академию Генерального штаба. Начиная с 1929 года находился исключительно на штабной работе, счастливо миновав все чистки, к началу войны дослужился до звания генерал-лейтенанта и занимал пост первого заместителя начальника Генерального штаба. 30 июля 1941 года Сталин, устав от бестолковщины, снял с должностей «случайного» начальника Генштаба Г.К. Жукова и его заместителя и отправил обоих на фронт. До мая 1942 года Ватутин был начальником штаба Северо-Западного фронта, затем вернулся в Москву на прежнюю должность в прежнем воинском звании. Однако уже в июле, «испытывая непреодолимое желание испробовать себя на командном посту», попросил Ставку доверить ему командование Воронежским фронтом и при поддержке Василевского был утвержден, хотя ранее ничем выше роты не командовал. В октябре того же года Ватутин возглавил войска Юго-Западного фронта, стал одним из «авторов» Сталинградской наступательной операции.

Николай Федорович, имея прекрасную теоретическую подготовку, проявил себя и как талантливый полководец. Правда, одному из самых молодых командующих фронтом, склонному к смелым замыслам и глубоким маневрам, зачастую не хватало решительности и самостоятельности при их исполнении и выдержки в критических ситуациях. Это отмечал, к примеру, маршал К.К. Рокоссовский: «Для увязки некоторых вопросов взаимодействия мне еще раз пришлось побывать на командном пункте командующего Юго-Западным фронтом генерала Ватутина, где находился и начальник Генерального штаба Василевский. Мне показалось странным поведение обоих. Создавалось впечатление, что в роли командующего фронтом находился Василевский, который решал ряд серьезных вопросов, связанных с предстоящими действиями войск этого фронта, часто не советуясь с командующим. Ватутин же фактически выполнял роль даже не начальника штаба: ходил на телеграф, вел переговоры по телеграфу и телефону, собирал сводки, докладывал о них Василевскому. Все те вопросы, которые я намеревался обсудить с Ватутиным, пришлось обговаривать с Василевским».

Штабное дело Ватутин любил и знал до тонкостей, а длительная служба в штабах наложила отпечаток на методы его работы. Он лично редактировал приказы, вел собственную, отдельно от штаба, карту обстановки и делал соответствующие расчеты, прорабатывал варианты, «сам продумывал буквально сколько-нибудь принципиальный вопрос будущего плана». Генерал обладал еще двумя редкими достоинствами: не хамил подчиненным и не пил.

Мнение Ватутина в Генштабе котировалось высоко («Все ведь мы хорошо знали Николая Федоровича и не без оснований считали его одаренным в военном отношении, своеобразным оператором-романтиком»), а главное, оно совпадало с мнением руководства, которое, подтверждает A.M. Василевский, «не только согласилось с предложениями командующих по развитию дальнейшего наступления, но в своих директивах даже расширило планы фронтов. При этом Ставка никаких мероприятий по усилению их войск не предпринимала».

«Переход группы армий «Дон» к обороне, — пишет генерал Штеменко, — тоже не был вскрыт своевременно, движение колонн противника при перегруппировках по-прежнему оценивалось как отход, стремление уклониться от борьбы в Донбассе и поскорее оттянуть войска на территорию Правобережной Украины. Командование Юго-Западного фронта твердо держалось этой ошибочной точки зрения, хотя уже выявлялись факты, обязывающие его насторожиться». Как обычно, «нас очень подвела разведка, и мы жестоко ошибались, определяя намерения противника». Общий вывод: «Очевидно, было бы благоразумнее еще в январе приостановить наступление Воронежского и Юго-Западного фронтов, перейти временно к обороне, подтянуть тылы, пополнить дивизии людьми и создать необходимые запасы материальных средств». Ну, задним-то умом все мы крепки, Штеменко был не последним человеком в Генеральном штабе, начальником Оперативного управления, но о своих возражения по поводу «огульности нашего наступления» не упоминает.

Советское командование нисколько не сомневалось, что немцы в панике отходят за Днепр. Поэтому, несмотря на тяжелое состояние войск, оно решило продолжать наступление. В связи с этим фронтам ставились новые, глубокие задачи. Воронежский фронт должен был, имея главную группировку на левом крыле, развивать наступление и овладеть городами Рыльск, Сумы, Лебедин, Ахтырка, Полтава. Генерал Голиков получил от Верховного Главнокомандующего указание возможно дальше отогнать противника от Харькова, чтобы обеспечить нормальную работу правительства Украинской ССР. В последующем фронту предстояло продвигаться в общем направлении на Киев и выйти к нему до начала ледохода на Днепре. Юго-Западному и Южному фронтам надлежало завершить разгром донбасской группировки врага и не позднее 22 февраля выйти к Днепру в полосе от Кременчуга до Днепропетровска. Пополнение войск предлагалось проводить самостоятельно за счет призыва местной молодежи. Директивы Ставки требовали: «не допустить отхода противника на Днепропетровск, Запорожье, загнать его донецкую группировку в Крым».