Марк Солонин - Разгром 1941 (На мирно спящих аэродромах...)

Подполковник П. Цупко, в то время — командир экипажа в 13 БАП (9 САД) вспоминает:

«С рассвета до темна эскадрильи замаскированных самолетовс подвешенными бомбами и вооружением, с экипажами стояли наготове. Это было очень утомительно, но иного выхода не было. В полку было пять эскадрилий по двенадцать экипажей в каждой. Дежурили обычно три из них, остальные учились, летали. Через сутки эскадрильи сменялись…» (64)

Маршал авиации Н. Скрипко накануне войны командовал 3-м ДБАК, развернутым в глубоком тылу Западного ОВО:

«Боевая подготовка экипажей продвигалась успешно. Эскадрильи летали почти ежедневно.… Наряду с напряженной летной работой настойчиво отрабатывались действия по боевой тревоге. На каждом аэродроме были оборудованы укрытия простейшего типа для личного состава, подготовлены места стоянок самолетов в зоне рассредоточения авиационной техники…. Люди боролись за быстроту, четкость, организованность действий по тревоге.

Учеба приближалась к реальным требованиям войны…» (50)

Фраза о «реальных требованиях войны» не случайна. Не будем забывать о том, что в дополнение к десяткам (или сотням) часов учебного налета у многих летчиков советских ВВС был еще и опыт сотен боевых вылетов. Отнюдь не «желторотыми птенцами» были летчики, встретившие начало советско-германской войны в частях ВВС западных округов.

«Среди руководящего состава управления полка, командиров эскадрилий, командиров звеньев были офицеры из авиационных частей Ленинградского округа. Все они имели значительный служебный и боевой опыт, полученный в небе Испании, в боях на озере Хасан, реке Халхин-Гол, в войне с белофиннами… Почти все они имели правительственные награды. Так, например, командир полка полковник Н.Ф. Ефимов был награжден орденом Ленина и орденом Красного Знамени, штурман полка майор Г.И. Габуния был награжден двумя орденами Красного Знамени. Имели также правительственные награды командиры эскадрилий, их заместители и штурманы». (85)

Что же это за полк такой? Особый, редкостный, элитный? Нет, речь идет о так называемом «формирующемся» 202 БАП (41-я БАД, Ленинградский ВО). Практически все воспоминания участников первых воздушных боев лета 1941 года содержат упоминание о том, что на груди командира полка (эскадрильи) сверкал орден Красного Знамени (Красной Звезды, орден Ленина), полученный за бои в Испании, в Китае, против «белофиннов»…

Все познается в сравнении. Можно долго спорить о том, достаточно ли велик и значим был боевой опыт, приобретенный советскими авиаторами за четыре года боев в небе Испании, Китая, Халхин-Гола и Финляндии. Но не приходится спорить о том, что французские и английские летчики и их командиры к 10 мая 1940 года и такого скромного опыта ведения боевых действий не имели: за восемь месяцев «странной войны» в редких воздушных стычках с противником французы сбили 88 немецких самолетов ценой потери 63 своих. (21) Эти «сражения» нельзя сравнить даже с Халхин-Голом, в боях над которым советские истребители сбили как минимум вдвое большее число вражеских машин. Что же касается финской войны, то интенсивность действий советской авиации (более 100 тыс. боевых вылетов, три четверти из которых — в феврале 1940 г.) сравнима разве что с событиями грандиозной Курской битвы (89 300 вылетов с 12 июля по 23 августа 1943 года).

Одним из активных участников «зимней войны» был 1 МТАП ВВС Балтфлота (именно этот полк в первый день войны бомбил Хельсинки). Штурман полка (в дальнейшем генерал-лейтенант авиации) П.И. Хохлов в своих мемуарах пишет:

«…Предшествующая учеба и боевые действия дали свои результаты… В полку появились снайперские экипажи по бомбометанию и минным постановкам. Много проводилось полетов с использованием средств радионавигации. Самолеты ДБ-3 уже тогда были оборудованы радиополукомпасами РПК-2, которые грамотно использовались в полетах. Наиболее подготовленные экипажи осваивали полеты в облаках. В среднем каждый экипаж налетал в 1940 году более 200часов (выделено мной. — М.С. ). (143)

Не приходится удивляться тому, что к началу войны с Германией более трех тысяч советских летчиков имели опыт личного участия в боевых действиях. (25) В сравнении с общей численностью летных экипажей авиации западных округов — почти половина (хотя, разумеется, не все летчики, имеющие боевой опыт, были именно на западной границе — был еще Дальневосточный фронт, была крупная группировка ВВС в Закавказье, был 6-й корпус ПВО в Москве…).

Гораздо более значимым является сравнение боевого опыта советских летчиков не с их будущими (и крайне неожиданными для Сталина союзниками), а с давно ожидаемым противником — пилотами люфтваффе. Разумеется, за два года войны немецкая авиация, причем во всех ее звеньях — летчики, командиры, технический персонал — накопила огромный практический опыт. Вне всякого сомнения, именно этот опыт ведения современной воздушной войны, опыт успехов и неудач, представлял собой самую ценную составляющую боевого потенциала люфтваффе. Вне всякого сомнения, за три месяца боев против крайне малочисленной и технически отсталой «белофиннской» авиации советские летчики такой «школы» не прошли. Это бесспорные факты, и автор не собирается ставить их под сомнение.

Неоправданно забытой оказалась «обратная сторона медали». На войне не бывает заочного и бесплатного «образования». За огромный боевой опыт, накопленный в воздушных боях над Францией и Англией, Ливией и Критом, немцы расплатились потерей летчиков — живых носителей этого опыта.

Цифры, характеризующие убыль летного состава люфтваффе, впечатляют. Только в ходе того, что советские историки называли «триумфальным маршем вермахта» (разгром Франции и ее союзников в мае — июне 1940 года) немцы потеряли безвозвратно 3022 человека из состава летных экипажей. (165) Именно летных экипажей, а не личного состава люфтваффе в целом. Дальше — больше. К октябрю 1940 года (к моменту завершения наиболее активной фазы «битвы за Британию») в истребительной группе III/JG-52 в строю оставалось только 4 летчика из ее первоначального состава (т. е. один из каждых десяти!). (43) В истребительной эскадре JG-51 потери летчиков к началу операции «Барбаросса» составили 116 человек, т. е. почти сравнялись со штатной численностью эскадры. (63) В целом за неполные два года войны, с 1 сентября 1939 года по 22 июня 1941 года, общие потери летного состава люфтваффе составили 18533 человека, в том числе — 13535 человек убитых, погибших в катастрофах и пропавших без вести (безвозвратные потери). (166, стр. 531)

Если при таких чудовищных потерях авиация гитлеровской Германии не исчезла, но даже выросла в своей численности, то этому есть только одно рациональное объяснение — 22 июня 1941 года места в кабинах боевых самолетов, «освободившиеся» после потери опытных, хорошо подготовленных еще в довоенные годы экипажей, были заполнены тысячами наспех обученных воспитанников «гитлерюгенда». За два первых года мировой войны в летных школах люфтваффе погиб 1951 курсант и еще 1439 было ранено. (166) Некоторое представление о темпе и способах подготовки этих летчиков можно составить по тому, что 22 июня 1941 года шесть «мессеров» из состава истребительной группы II(Sch)/LG-2 так и не смогли пересечь советскую границу, ибо разбились при взлете на аэродроме в Сувалках. «Шюленгруппа» — это, по-русски говоря, что-то вроде «учебно-боевая группа». Да, 109-й «мессер» имел известную привычку опрокидываться на взлете, но разбить шесть машин из 38 имеющихся всего за один день…