Жан Флори - Идеология меча. Предыстория рыцарства

— защита крестьян, их скота и их добра, скота и добра слуг (servientes) и торговцев (inercatores): участники обязуются не угонять скот, не обирать виллана, вилланки, купцов, не забирать ни их лошадей, ни их мулов, не обрезать виноградных лоз, не разрушать мельниц и не уносить находящийся в них урожай;

— защита безоружных всадников во время Пасхи — некое перемирие, к которому мы вернемся позже. [499] О «Божьем перемирии» см далее, с 240

Что бросается в глаза в тексте этого «мира», так это абсолютно негативный характер предписаний, [500] Однако отмегим разрешение вторгаться в церкви в погоне за нарушителями мира, что предполагает, во всяком случае, возможность нападать на них а особенно — множество мер предосторожности, принятых, чтобы не слишком стеснять воинов в их действиях. Большинство перечисленных запретов снабжено оговорками, ограничивающими их действие. Так, защита монахов и клириков распространяется лишь на тех, кто не носит оружия, а также на их безоружных спутников. Но при условии, что они не совершают никакого установленного преступления — в противном случае дающий клятву вправе вершить свой суд, однако в предписанных законом пределах. [501] Et si culpa eorum praesentiahs fuerit, поп plus inde prendam nisi caput forfach de lege, si convenit (Если обнаружится, что они виноваты, я схвачу их не ранее, чем выяснится по закону состав преступления) Собор в Верденсюр Дубс, по Hefele et Leclercq Histoire des Conciles Op at, t IV, 2, p 1409 Эта фраза подразумевает, что дающий клятву имеет судебные права на какойто территории Точно так же запрет отбирать скот снабжен оговоркой, относящейся к нападению соколов на домашнюю птицу — гуся, петуха, курицу. Дающий клятву обязуется оплатить их стоимость. Что касается коней, кобыл, мулов и их самок, то запрет на их угон распостраняется лишь на неподкованных либо находящихся на пастбище животных. Благодаря этим уточнениям главные развлечения nobiles того времени, соколиная охота и частная война, не терпят никакого ущерба. [502] Praedam поп faciam < > de auca, de gallo et gallina, nisi pio accipiti ibus et si propter eos accepero, emam dlam duos denanos, de equa difefata et pullo ejus indomito (He буду забирать < > ни гуся, ни петуха, ни курицы, если только их не поймает сокол, а в таком случае заплачу за них по два денария, не возьму кобылицы неподкованной и жеребенка ее необъезженного) Ibid Еще лучше это видно по клятве не сжигать и не разрушать дом, кроме как если там находится вооруженный всадник из твоих врагов или вор. [503] Mansiones поп incendam, пес destruam, nisi inimicum meum caballanum cum armis intub invenero (He разрушу и не сожгу дом, если только не обнаружу в нем вооруженного всадника — моего врага) Ibid

Таким образом, война не осуждается, но ее, очевидно, пытаются ограничить, оставив лишь определенным людям и на определенное время и оградив остальных неким подобием табу. Война становится занятием специалистов, которым дозволено вести свои военные действия, но только между собой и по определенным правилам. Так, мы видели, что можно разрушить дом, где укрылся вооруженный вражеский caballarius, но запрещено нападать на caballarius а, когда он идет за плугом, то есть занимается самым мирным из всех видов деятельности — обработкой своих земель. [504] Caballanum ad carrucam поп assaham, neque occidam < > (He нападу на всадника за плугом и не убью его < >) Ibid Отметим, что во всем этом тексте слова miles как будто намеренно избегали, заменяя его словом caballarms, часто синонимичным ему. Предписания такого рода достаточно ясно свидетельствуют о сравнительно невысоком положении этих «рыцарей».

Значит ли это, что теперь можно атаковать лишь другого вооруженного всадника, готового к бою? Не совсем, потому что тот же текст уточняет: «A capite jejunii usque clausum Pascha, cdballarium поп portantem arma saecularia поп assaliam, nee substantiam quam secum duxerit per exfortium tollam (С начала поста вплоть до Пасхи не посягну на всадника, не носящего мирского оружия, и не заберу имущества, каковое будет при нем) [505] Ibid, p 1409 Все эти обещания даются на шесть лет, и их можно возобновлять Таким образом, речь явно идет о личных и временных обязательствах ».

К тому же текст, имеющий пробелы, кончается новой оговоркой, касающейся верховой службы у короля, графа или епископа. [506] < > Ef Comitum, excepta cavalcata mihtum (< > И графов, кроме как в конном походе) Ibid

Набор обязательств, принятых собором, оставляет впечатление взаимных уступок. Участники этого собора, по крайней мере, давшие клятву, графы, сеньоры, caballarii, обязуются кодифицировать каждую свою военную операцию, направлять насильственные действия лишь против определенных людей — против тех, кто, как и они сами, обычно носит arma militaria, на каком бы уровне они ни находились.

Этика здесь чисто негативная, как мы видели, и не включает ни одного из видов защиты, которые позже будут возложены на рыцарей. Здесь ставится задача только избежать худшего, заставив тех, кто обладает какойто вооруженной силой, дать клятву воздержаться от ее применения против тех, кто ею не обладает. Но тем самым собор способствовал выделению тех, кто обладает этой военной силой. Все более и более внутри сословия laid некая пропасть — пропасть вооруженной силы — начинала разделять тех, кто мог ею пользоваться (milites) , от тех, кто мог быть лишь ее жертвой и кого следовало защищать: negociatores, упомянутых здесь еще раз, и особенно крестьян, названных villani.

Отметим, наконец, что оружие было «палкой о двух концах». Ведь те, кто не давал клятву, ни в коем случае не могли считаться нечестивцами и клятвопреступниками и, вероятно, не считали себя обязанными соблюдать эти ограничения.

Эти запреты распространились, как известно, на Арльскую епархию, на Нарбонне, на Каталонию, на Италию. После 1030 г. с ними все чаще соединялись предписания «Божьего перемирия», с которым мы встретимся позже. Мы полагаем, что больше нет ни одного нового из связанных с «миром» элемента, который стоило бы отметить, кроме одного. Анализ текстов Нарбоннского собора 1054 г. подтверждает сказанное нами в отношении Верденсюр Дубс: эти заповеди стремятся из массы мирян выделить всадников, которым они адресуются. Однако не настолько, чтобы не сделать и их объектами некой «защиты». В самом деле, после безоружных клириков и монахов (ст. 15), их имущества (ст. 16), земель епископов, каноников, аббатов (ст. 17–18), villani и их имущества (ст. 19), Нарбоннский собор велит, чтобы никто не посягал на caballarii и их имущество. [507] Caballanum autem nemo apprehendat < > neque substantiam ejus tollat, nisi tantnm per duectum (Никто не вправе посягать на всадника < > или захватывать его имущество, кроме как по указанию свыше) Concile de Narbonne Mansi, 19, col 831

То есть caballarii воспринимаются как специалисты по конным боям — некоему виду спорта, правила которого начинают уточняться. Таким образом, добавляет статья 22, никто не смеет забирать лошадь, если только она не принадлежит вооруженному человеку, способному ее защитить. Значит, посягать на боевых коней в поединках и сражениях разрешается. [508] Pmecipimus etiam, ut equas nemo rapiat, nisi homo desuper inventus fuerit armatub (Мы постановили никто не должен забирать лошадь, если только сидящий на ней человек не вооружен) Ibid