Сергей Минаков - 1937. Заговор был

В связи с этими показаниями Кутякова уместно процитировать его дневниковую запись от 27 августа 1936 г.: «Умер главком С.С. Каменев. Старик сделал свое дело и незаметно ушел восвояси. Вопрос времени, все там будем. Наступает время, когда все ветераны Гражданской войны уйдут из жизни: одних расстреляют, другие, как Томский, сами покончат с собой, третьи, как Каменев, уйдут в могилу». Томский застрелился 22 августа 1936 г.

Нельзя не обратить внимания на то, что Кутяков 27 августа 1936 г. считает, что «наступает время», когда он либо будет расстрелян, либо ему придется «покончить с собой». К последней мысли он возвращается в своей записи от 20 апреля 1937 г. «Вот и терпи теперь, — записал он, — если хочешь есть раз в сутки щи. Не хочешь? В твоем распоряжении четыре револьвера, нажми курок, и конец». Иными словами, он набросал альтернативные варианты: «есть раз в сутки щи» в тюрьме или самоубийство. Судя по обеим записям, уже к концу августа 1936 г. у Кутякова, видимо, были определенные основания ожидать ареста и расстрела либо самому застрелиться. Он был участником этой «группы заговорщиков», возглавлявшейся Гамарником, Якиром, а также (во вторую очередь) Уборевичем, Тухачевским. Собственно, он согласился войти в эту группу потому, что ее возглавлял не Тухачевский или Уборевич, которых он не переносил и вряд ли поддержал бы, а Гамарник и Якир. А столь мрачные, пессимистические настроения в его записях можно понять, как следствие неудачи попытки свалить Ворошилова, предпринятой в августе 1936 г., до 25 августа.

Возникает вопрос: если поведение Уборевича можно понять как реакцию на решение Ворошилова отнять у него Белорусский военный округ, воспрепятствовать чему он в одиночку не мог, то что же побудило к антиворошиловским действиям Гамарника и Якира?

Похоже, что толчком к этому было начало репрессий в отношении командиров, в том числе высших, на Украине. Как известно, еще 7 июля 1936 г. был арестован по обвинению в подготовке покушения на Ворошилова комдив Д. Шмидт. Затем, 14 августа 1936 г., арестовали его бывшего начальника по службе в червоных казаках, помощника командующего Ленинградским военным округом комкора В.М. Примакова. Затем, в сентябре 1936 г., был арестован еще один бывший червоный казак, помощник командующего Киевским военным округом комкор Туровский. В то же время арестам подвергся и ряд офицеров среднего звена, близко связанных в прошлом с Примаковым. Формально их аресты были обусловлены якобы принадлежностью их к подпольной троцкистской организации, поскольку в 1923–1927 гг. все они долгое или короткое время поддерживали Троцкого. Но, по существу, аресты были произведены в войсках, подчиненных Якиру. Всякому мало-мальски сведущему в технологии политической борьбы было ясно, что эти аресты, рано или поздно, должны были привести к отставке и аресту самого Якира. Почему же командарм Якир, которому с 1925 г. так доверял Сталин, к 1936 г. оказался фигурой для него подозрительной и неугодной?

Пожалуй, первые зерна ненадежности Якира в глазах Сталина были посеяны в 1930 г., когда Якир, Гамарник и Дубовой должны были решить вопрос о виновности Тухачевского: действительно ли он намеревался, при благоприятных для себя условиях, взять власть в свои руки и установить военную диктатуру (как показывали Какурин и Троицкий) или нет? Слишком много было в следственных материалах в пользу его виновности. Однако все трое, включая прежде всего Якира, заявили, что Тухачевский не виновен.

Второй случай, вызвавший уже открытое недовольство Сталина командующим Украинским военным округом, имел место в 1933 г., когда Якир вмешался в процесс коллективизации на Украине, обратив внимание на слишком жесткие способы ее проведения и трагические последствия. Сталин тогда выразил недовольство тем, что военные вмешиваются не в свое дело.

Однако первые признаки едва скрытого неблаговоления Сталина к Якиру обнаружились в начале 1935 г. Они были слишком заметны всем и, уж конечно, самому Якиру, человеку умному и достаточно опытному в политических интригах. И хотя те или иные неприятные для Якира распоряжения исходили от Ворошилова как наркома, однако трудно было не понять, что вопросы, касающиеся карьеры первых лиц в военной элите, рассматривались на самом высшем уровне, а решения принимались не без санкции Сталина, если не по его инициативе.

В начале 1935 г. на самом высшем политическом уровне рассматривался вопрос о преобразовании Штаба РККА в Генеральный штаб. Кандидатура Якира была выдвинута на должность начальника Генерального штаба. Это был весьма удобный случай убрать Якира с Украины и перевести его в центр. Ситуация, аналогичная той, что имела место на рубеже 1933–1934 гг., когда пытались выманить Тухачевского с Западного фронта, также предлагая ему высокую должность в центральном управлении РККА. Якир отказался. Пост был очень высокий, но явно не для Якира: как начальник Генштаба он, конечно же, был бы не своем месте.

Тогда была предпринята попытка вынудить Якира покинуть Украину или, по меньшей мере, урезать масштабы его военной власти на Украине иным путем. Ворошилов решил разделить Украинский военный округ. Якир «был против деления Украинского военного округа». Этот перевод означал отрыв его от Украины и от реальных войск. Оказавшись в Москве, Якир становился в военном и политическом отношении совершенно беззащитным. То он был, в сущности, пожалуй, самой сильной политической фигурой на Украине: в его руках были самые многочисленные войска, самый сильный округ. В его руках была вся Украина. Недаром в комсоставе Красной Армии шли разговоры о «батьковщине», о «Якире-батьке», который может позволить себе даже не подчиняться решениям Москвы. «Якир не захотел — Якир не идет». Он какую-то силу имел, т. Сталин», — вспоминал Дубовой.

Однако Якира все-таки заставили согласиться на разделение Украинского военного округа на два — Киевский (оставленный за ним) и Харьковский (переданный под команду Дубового). Это, как известно, произошло в мае 1935 г. Полностью отнять Украину у Якира не удалось, но часть ее оторвать — получилось. Это было несомненное поражение Якира в уже начавшейся борьбе со Сталиным (хотя непосредственным противником Якира формально оказывался Ворошилов).

Летом 1935 г. была вновь предпринята попытка убрать Якира с Украины, лишить его и оставшейся в его распоряжении «Киевщины». Ситуация вроде бы была объективная — очень плохо шли дела с военно-воздушными силами, слишком много было нареканий к их начальнику Я.И. Алкснису. Сталин предложил Якиру оставить полностью Украину и перебраться в Москву на руководство ВВС РККА в должности заместителя наркома. Решение это изначально держалось в секрете. «В 1935 г. вы с Климент Ефремовичем в Политбюро решаете на авиацию Якира послать, — вспоминал Дубовой, обращаясь к Сталину. — Климент Ефремович мне объявляет в вагоне, только говорит: «Ты ему не болтай». Ворошилов имел в виду Якира. Следует отметить, что эту идею поддержал и Тухачевский, всячески уговаривая Якира согласиться на перевод в Москву. Трудно сказать, сознательно ли Тухачевский «подыгрывал» Сталину и Ворошилову или не очень высоко ценя оперативный авторитет Якира, но признавая в нем выдающиеся военно-организаторские способности, желал в интересах дела передачи в руки Якира руководство авиацией. Во всяком случае, это вполне соответствовало желаниям Сталина и Ворошилова.