Гектор Байуотер - Странная разведка: Воспоминания о Секретной службе британского Адмиралтейства

Конференция установила окончательное соотношение между флотами Японии, Великобритании и Соединенными Штатами: тоннаж линейных кораблей 5-5-3, при котором США и Великобритании обладали стратегическими преимуществами перед любыми другими нациями. Соотношение отражало потребность Западных наций сохранить за собой два океана; это гарантировало, что тихоокеанское могущество Японии «перекрывалось» бы мощью британского и американского флотов. Байуотер приветствовал окончательное флотское отношение, полагая, что оно может уменьшить напряжение между двумя тихоокеанскими великими державами. Он также предупредил, что нельзя успокаиваться в вопросах, связанных с Гуамом и Филиппинами. Байуотер предсказывал, что японцы будут против укрепления американцами этих островов, поскольку это дало бы США стратегическое превосходство над Японией в Тихом океане.

Байуотер чувствовал, что многие в американском флоте недооценивают Японию. В 1920-е годы его взгляды противоречили мнению большинства специалистов. Они не верили в большую войну между Японией и США, полагая, что Первая мировая война была последним большим конфликтом. Первоначальная американская флотская стратегия рассчитывала на оказание помощи Филиппинам путем снабжения через широкое пространство Тихого океана. Теперь эта схема стала невозможной, потому что, по мнению Байуотера, японцы с ключевых тихоокеанских островов блокируют любое морское снабжение или переброску войск, направленные на помощь Филиппинам. Он сделал вывод, что окончательная победа могла бы быть достигнута только с использованием стратегии «прыжков с острова на остров», которую в реальности 20 лет спустя столь удачно применил генерал Дуглас Макартур. (Некоторые в Корпусе морской пехоты предлагали эту стратегию в ходе военного планирования еще в 1920-ых; но схема была отвергнута в пользу преобладающей стратегии нанесения прямого удара через всю акваторию Тихого океана.)

Байуотер никогда не утверждал, что японцы смогут победить, но верил, что война неизбежна и потому США должны готовиться к ней. Он написал «Большую Тихоокеанскую Войну» как роман, чтобы расширить свою аудиторию и лучше распространить свои идеи. Но его настоящим намерением было предупредить американское военно-морское командование относительно реальной возможности войны с Японией. Один весьма незаурядный человек действительно очень заинтересовался романом и другими произведениями Байуотера. Это был Ямамото, японский адмирал, который спланировал и провел атаку на Перл-Харбор. (Байуотер познакомился с Ямамото на Военно-морской конференции 1934 года, и они долго беседовали, но содержание разговора осталось неизвестным.)

Ямамото понял, что США обладают некоторыми преимуществами перед Японией. Он хорошо знал, что традиционная оборонительная война против Соединенных Штатов закончится поражением японцев. Потому его стратегия началась с наступательных перемещений, чтобы нанести вред американскому военно-морскому потенциалу. Его привлекало создание глубокой обороны, заключавшейся в переносе рубежей обороны вглубь океана, с захватом управляемых США тихоокеанских островов. Ямамото не верил, что японцы фактически завоюют Гавайи или Западное побережье США, но он действительно видел, что Япония сможет перенести линию своей обороны дальше на восток. Эти стены предохранили бы с запада Тихоокеанскую Империю Японии и оградили бы метрополию.

Япония потребовала военно-морского паритета на военно-морской конференции в Лондоне в 1930 году, но последовал отказ со стороны США и Великобритании. Байуотер предсказал японские удары в Китае и полагал, что любое наступление Японии в Китае вызовет всемирное осуждение, что объединило бы мир против Японии. Правда, Байуотер не предвидел создание и укрепление союза Японии и Германии, который вынудит Соединенные Штаты и Великобританию вести войну на два фронта по всему глобусу.

Байуотер оказался прав: Спустя год после этого отказа на конференции 1930 года Большая Тихоокеанская Война началась всерьез, когда Япония вторглась в Маньчжурию, а затем в Китай. Президент Рузвельт ответил на эти шаги своим эмбарго, которое ограничивало доступ Японии к необходимым ресурсам и, таким образом, угрожало тихоокеанскому могуществу Японии и ее военной машине. Японцы знали, также как и Рузвельт, что любое серьезное эмбарго помешает Японии выиграть войну в Тихом океане. В конце 1930-ых, Япония поняла, что ее главным противником стали Соединенные Штаты. С японской точки зрения, внезапная коварная атака, использованная в Перл-Харборе, была логической стратегией защитить военные цели Японии. Для многих американцев война с Японией представлялась далекой, и Рузвельт боялся Гитлера больше, чем японцев.

Байуотер недооценил использование ВВС в будущей войне с Японией. Подобно многим из его поколения он еще не понял, что авиация сделала линейный корабль устаревшим. Японская стратегия состояла в том, чтобы стереть американский флотский флот, что сделает невозможным любое использование стратегии прыжков с острова на остров; эта стратегия оказалась недостаточной, так как во время атаки авианосцев не было в Перл-Харборе.

Байуотер умер в 1940 году от остановки сердца. Его смерть произошла за год до того, как началась предсказанная им война. (Некоторые полагали, что Байуотер фактически был убит.)

Байуотер не хотел войны, но понимал, что собственные амбиции Японии неизбежно приведут к конфликту. Сегодня мир находится в подобной же непонятной ситуации, когда внешнюю политику будоражат амбиции Китая и агрессивность радикальных исламистов, создавших террористическую сеть по всему миру. У истории бывают необычные повороты, но она же часто дает знаки, которые поймет тот, кто хочет видеть.

Гектор Байуотер хотел видеть. Его система предвидения живет в людях типа Джеймса К. Беннетта, президента Института «Англосферы» или историка Ральфа Питерса, которые также предполагали новый мировой порядок с Англосаксонским миром в центре. Но все это началось с одного англичанина и написанного им романа: Байуотер, подобно немногим перед ним, понял новую роль Америки в мире и мудро предвидел роль США как Тихоокеанской сверхдержавы, превосходящей других. Он понял, что мир в будущем не будет вращаться исключительно вокруг Европы.