Сергей Кремлёв - Зачем убили Сталина? Преступление века

Подобных примеров, которые он видел «повседневно в действительности трезвыми глазами» в полеводстве и животноводстве, Холодов привел много и резюмировал:

«Сперва я думал, что такое положение вещей только в нескольких районах промышленного значения, а оказывается, нет — такая же картина, как я узнал, и в ряде районов Владимирской, Рязанской, Курской и Воронежской областей, не говоря уже о других, о которых я не знаю».

Впрочем, Холодов не отрицал, что «мы решили зерновую проблему», и основную часть письма посвятил животноводству, предложив много дельных вещей, в том числе и сдельную оплату труда колхозников. Причем писал вот что:

«Я работаю с 1935 года. Тогда колхозы были совсем другие. Тогда можно было требовать правил ветеринарно-зоотехнического порядка, и они выполнялись, так как тогда было за что спросить и с кого спросить. А теперь этого нет. Сколько бы ни писалось актов, докладных, но это все остается невыполненным, а если с трудом и выполняется, то как проформа. <���…>

Посмотрим, как смотрит на это областное руководство.

Был у нас секретарь райкома т. Николаев, неплохой руководитель, но не справился с работой и с позором снят. Теперь поставлен т. Поликарпов, вроде надежный человек, так как, будучи директором Ликинского машиностроительного завода, работал довольно хорошо, а теперь у него картина хуже, чем у Николаева. Каков вывод? А вывод, оказывается, такой, что и не в руководстве подчас причина…

Странным становится такой вопрос. Все члены партии между собой в узком кругу говорят о серьезных недостатках, но никто ничего не говорит на собрании, тем паче на обкоме КПСС. За это взгреют в хвост и в гриву…»

Итак, Холодов указывал на обком КПСС… А обком — это Хрущев. Так что вряд ли Никита Сергеевич в те дни чувствовал себя в своем седле, то бишь — в кресле, уверенно. Нелицеприятная правда Холодова могла обернуться для Хрущева и К Осерьезными неприятностями, а то и организационными выводами.

Могла разразиться и еще более серьезная гроза — жесткие и эффективные меры, инициированные Сталиным и направленные: а) против партийного, а не хозяйственного приоритета в руководстве экономикой; б) против практики жонглирования «палочками» трудодней с заменой ее на практику прямого материального стимулирования труда в сельском (а возможно, и не только в сельском, а вообще в народном) хозяйстве.

Ведь Холодов в своем письме обнаружил хорошее понимание назревших общегосударственных проблем, подкреплял свои выводы конкретными примерами или, напротив, из конкретных и показательных примеров делал верные глубокие выводы. В конце обширного своего послания коммунисту Сталину коммунист Холодов писал:

«В скором времени при существующих условиях оплаты труда колхозников мы можем столкнуться с таким фактом, что работать в колхозах будет некому — старики постареют, а молодежь вся в городах и на производстве.

Я считаю это положение вещей довольно ненормальным. При введении же предлагаемой оплаты экономика колхозов быстро возрастет и жизнь колхозников будет зажиточная и радостная. Возможно, Вы скажете — это необоснованные выдумки, нет, это голос самих колхозников, голос народа. <���…>

Может быть, я мыслю неверно, может быть, я крепко ошибаюсь, но мне кажется, как гражданину Советского Союза, как члену партии, существующее положение оплаты труда колхозников… является совершенно недостаточным, способствующее ухудшению… а не улучшению жизни колхозников, …ухудшению их материального состояния, а вместе с тем и духовного облика (жутко слышать мат от женщин на колхозном дворе или где-либо в поле).

Надо бы остановиться о работе МТС, но всего не охватишь и в письме всего не напишешь. На этом я кончаю, прошу прощения, если в чем я виноват. С коммунистическим приветом

Нет, не только о сельском хозяйстве писал Холодов, но все же главной темой его письма было сельское хозяйство, и поэтому обсуждение письма Холодова в «верхах» проходило по сельскохозяйственному ведомству.

Министр Бенедиктов 11 ноября перед Бюро Президиума кое-как отчитался, и по его словам выходило, что виновны, мол, прежде всего сами колхозники — плохо ухаживают за скотом.

Сталин тогда заметил, что это означает, что колхозы не заинтересованы в общественном животноводстве экономически, что надо особое внимание обратить на повышение заинтересованности колхозников в развитии животноводства. И 2 декабря 1952 года было принято постановление Президиума ЦК КПСС, которое поручало Бюро Президиума выработать проект соответствующего постановления и внести его на рассмотрение Президиума, а 3 декабря Бюро Президиума ЦК поручило Хрущеву рассмотреть факты, изложенные в письме Холодова.

Далее события развивались так…

11 декабря 1952 года Хрущев в записке Сталину признавал справедливость ряда положений письма Холодова, но утверждал, что Холодов-де пишет «только о плохих колхозах» и «не знает, как работают передовые хозяйства», хотя сам Холодов, адресуясь к Сталину, заявлял: «Может быть, Вы скажете, что не надо смотреть на отстающих, а надо равняться по передовым — это я понимаю. Но я не понимаю того, что из года в год эти отстающие, а их у нас большинство, не растут в экономическом отношении, а деградируют…»

Положительно письмо подмосковного веттехника выходило секретарю ЦК и первому секретарю Московского обкома Хрущеву боком. Это письмо, если вдуматься, было способно высветить Сталину всю сложившуюся после войны систему тонкого вредительства (другое слово подобрать сложно) в планировании экономики и взорвать ее. Причем один из конкретных «крайних» был очевиден — Хрущев, который однозначно обнаруживал управленческую некомпетентность.

Однако Сталин — вопреки злостным мифам о нем — держался за работника до последнего и карал его лишь тогда, когда убеждался в его полной неадекватности — деловой или политической. Держался он, увы, и за Хрущева, к которому благоволил. Поэтому когда 11-го же декабря Бюро Президиума ЦК приняло постановление «О составе комиссии для выработки коренных мер по обеспечению дальнейшего развития животноводства», возглавить эту комиссию поручалось все же Хрущеву.

В комиссию были включены также Бенедиктов, секретарь ЦК и одновременно министр заготовок СССР Пономаренко, заместитель Председателя Совмина СССР Микоян, министр совхозов СССР Скворцов и другие.

К 26 декабря 1952 года проект постановления Совета Министров СССР и ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему развитию животноводства в колхозах и совхозах» был готов, но он Сталина не удовлетворил, что было неудивительным.