Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России

Еще одно «ноу-хау» революционной Франции — един­ство офицеров и солдат. Всякий простой рядовой, какого бы происхождения он ни был, мог достичь любых, даже высших должностей в армии.

Ошибки и неудачи карались совершенно беспощадно, но был и шанс на продвижение. В ранце французского солдата лежал маршальский жезл. А в ранце прусского и австрийского — не лежал.

Было очевидно, что регулярная армия не выдержит удара. 23 августа 1793-го Конвент принял Декрет о моби­лизации французской нации на борьбу с внешними вра­гами. В кратчайшие сроки создавались многочисленные формирования добровольцев-волонтеров. Эти полки нес­ли в себе самопожертвование и порыв. Они были готовы идти в огонь, не ожидая оружия и обуви. Но много ли они могли сделать без продовольствия, хорошего оружия, не­обученные и разутые?

Полуголодные, плохо одетые добровольцы все чаще пользовались предоставленным им законом правом и воз­вращались к родным очагам. К февралю от 400-тысячной армии осталось всего 228 тыс. человек. Ставка на револю­ционную сознательность и патриотизм не оправдывалась, и 24 февраля 1793 года Конвент принял декрет о принуди­тельном рекрутировании еще 300 тыс. человек.

Но что важно: 400 тысяч добровольцев — это 4-4,5% всего мужского населения Франции. Каждый двадцать пя­тый пошел воевать ДОБРОВОЛЬНО. А многие ли прусса­ки и австрийцы пошли бы?

Французы пытались атаковать в Бельгии и почти сразу откатились. 1 августа 1792-го главные силы союз­ников под начальством герцога Брауншвейгского перешли через Рейн и стали сосредоточиваться между Кёльном и Майнцем. Французские эмигранты уверяли, что стоит со­юзникам вступить во Францию, как Франция восстанет против революционного меньшинства. Герцог решил идти прямо на Париж. Он издал грозную прокламацию, кото­рая имела целью устрашить французов. Но тут оказалось: французы герцога и его армии не испугались. Более того, вызывающий тон прокламации возбудил сильнейшее него­дование. На пути войск союзников всякий, кто мог, взялся за оружие. Всего через 2 месяца численность французских войск опять превзошла 400 тысяч человек!

Союзники потом объясняли неуспех тем, что в Арден­нах скверные дороги и мало продовольствия. Можно по­думать, французские войска были сыты и шли по прекрас­ным дорогам.

20 сентября 1792-го произошла малозначительная сама по себе, но весьма важная по своим последствиям канона­да при Вальми. Союзники остановились. Их войска заня­лись страшным мародерством и еще более восстановили против себя население.

А вот когда французы пошли в контрнаступление, вы­яснилось: их есть кому поддержать. Когда генерал де Кюстин разбил войска разных мелких германских владетелей и вошел в Пфальц, революционная партия в Майнце помог­ла ему овладеть этой крепостью.

Вообще война на Среднем и Верхнем Рейне шла с пе­ременным успехом, и в 1793 году французы отошли. От полного разгрома их избавляло лишь отсутствие согласия в действиях противников и взаимное недоверие между ав­стрийцами и пруссаками.

Но получалось: расчеты союзников на восстания фран­цузов не оправдались, а вот французы могли рассчитывать на помощь населения Германии.

1 февраля 1793 г., тотчас после казни Людовика XVI, Французская республика объявила войну Голландии и Британии. С этого времени Британия встала во главе со­юзников и очень помогала им субсидиями и частными экс­педициями. С помощью своего флота наносила громадный вред колониям и торговле Франции.

Франция оказалась в плотном кольце вражеских войск. Как говорили позже большевики, «в огненном кольце фронтов».

В Нидерландах французы стали терпеть неудачи, за­вершившиеся 18 марта поражением при Неервиндене. В Альпах, на границе Италии, французы действовали успеш­но: во многом за счет помощи местного населения. Сардин­цы, вступившие в Савойю, были разбиты при Альбаретте (20 сентября) и Вальмени (14 октября) и отступили, но не ушли и оружия не сложили. Война в Пиренеях с испанцами шла вяло, но скорее благоприятно для французов.

«Зато» контрреволюционная война в Вандее разгора­лась, а Тулон на юге Франции отбили роялисты, и его за­няли англичане и испанцы.

И все же уже в 1794 г. наметился перелом. 26 июня французы разгромили союзников при Флерюсе (или Флерюссе). После этого войска Конвента опять вошли в Бель­гию, устранив навсегда вероятность завоевания Франции.

К концу 1794 года французы снова оккупировали Ни­дерланды и создали на месте этой страны новую Батавскую республику. Смысл не в перемене названия, а в том, что раз появляется новое государство, то и правительство у него новое. Батавская республика заключила союз с Францией. На Рейне на левом берегу реки в руках союз­ников оставался один лишь Майнц [38] Голицын Н.С. Всеобщая военная история новейших времен. Т. 1.— СП6, 1872-1878. .

Благодаря устранению внешней опасности большин­ство депутатов Конвента и решились свергнуть диктатуру Робеспьера.

В Италии французские республиканцы дважды разби­ли австро-сардинские войска и вторглись в Пьемонт. Ита­льянцы их поддерживали. Тоскана заключила с Францией отдельный мир, которым обязывалась признать француз­скую республику и уплатить ей миллион франков.

В 1795 Испания и Пруссия вышли из коалиции союзни­ков. Прусский король уступил Франции все свои зарейнские владения, а вся Северная Германия признавалась нейтральной.

Но в целом война шла затяжная, тяжелая, кровопролит­ная. Никто не мог добиться решающей победы. Все спорные города и страны по многу раз переходили из рук в руки.

Единственная страна, хоть что-то выигравшая от ведения военных действий, — это Британия. Британцы перевозили экспедиционные корпуса французских роялистов. Рояли­сты не могли победить республиканцев, но серьезно тре­вожили их. Британцы захватили часть владений Франции: Корсику и Тулон. Эти приобретения не были прочны — но стратегическая инициатива была у Британии. А самое глав­ное, Британия захватила многие колонии Франции. А когда Батавская республика, бывшая Голландия, под давлением Франции объявила Британии войну, англичане захватили и ее колонии.

Трудно сказать, сколько еще продолжались бы эти, уже почти бессмысленные, войны, если бы не пришел На­полеон.

В 1794-1799 годах Франция представляла собой страшное зрелище. Погибло больше миллиона человек; большая часть из них — молодые мужчины, становой хре­бет нации. Экономика расстроена. Уровень жизни раза в дна ниже, чем в королевское время. Часть страны просто переспала существовать: мертвые, обезлюдевшие дерев­ни, где ветер стучит ставнями пустых домов, заросшие кустарником поля, сытые волки среди бела дня лежат по­среди сельских дорог.