Газета МРП Левый поворот - МАРКСИЗМ И БОЛЬШЕВИЗМ

Вот, в общих чертах основное для большевизма (но вовсе не единственное в РКП(б)!) толкование механизма диктатуры пролетариата. Причем, толкование вполне обоснованное для отсталой крестьянской страны, которая только приступила к массовому формированию потомственного пролетариата. Той страны, где ранее сформировавшийся кадровый пролетариат европейского образца большей частью либо сгорел в огне гражданской войны и деклассировался, либо пересел в чиновничьи кресла. Именно здесь большевики, что называется, по-крупному разошлись с Марксом! Они были правы перед конкретной исторической ситуацией – российский пролетариат не был готов взять на себя управление обществом. Но эта ситуация и в коммунизм не вела. Тут мы вновь выходим на вопрос: можно ли построить социализм в одной отсталой стране? А если можно, то что это будет за социализм? Ведь уже в «Манифесте» Маркс и Энгельс выделяют сразу несколько социализмов: феодальный, мелкобуржуазный, буржуазный, «истинный» и пр....

Но вернемся к профсоюзам. В 20-е и 30-е годы «приводной ремень» перевели на еще более короткий поводок. Самые способные профсоюзные кадры переправлялись на партийную и хозяйственную работу. В профсоюзах постепенно забывали о принципе выборности руководства, оно все чаще просто назначалось или кооптировалось. Крупные отраслевые профобъединения дробились на множество мелких организаций – как отраслевых, так и территориальных. Если к началу 30-х годов отраслевых профсоюзов насчитывалось около 50, то уже к середине десятилетия их число перевалило за 150. К 1939 году их было уже около 200! В некоторых «разукрупненных» профсоюзах насчитывалось всего по 15-20 тысяч человек. Несложно догадаться, что такие микроорганизации были бессильны перед государством и партией и потому абсолютно послушны им. Тем более что, как уже говорилось, параллельно с разукрупнением шла массовая замена выбранных руководителей профсоюзов послушными назначенцами. Кстати, к 1970-м годам количество профсоюзов вернулось в рамки разумного – около 30 профобъединений.

Не лучшая участь ждала и другую массовую организацию пролетариев – фабрично-заводские комитеты. Уже в 1918 году они были слиты с профсоюзами. К 1919 году фабзавкомы, по сути, прекратили существование.

Как уже отмечалось выше, в 1918 году пролетарская Красная гвардия, которая как раз и создавалась фабзавкомами и рабочими Советами, была поглощена, а то и насильственно разоружена рабоче-крестьянской Красной армией. В том же году в Советской России исчезли классовые организации сельских пролетариев и полупролетариев – комбеды - всего лишь через несколько месяцев после своего возникновения...

Советы рабочих депутатов еще в начале 1918 года были слиты с крестьянскими Советами. Объединенные Советы были затем подчинены РКП(б) или военно-революционным комитетам.

Так закончилась недолгая история рожденной Великим Октябрем «демократической» (т. е. в союзе с беднейшим крестьянством) диктатуры пролетариата. Революционный пролетариат тогда не смог добиться большего. Тем более что, потерпев неудачу в расчете «непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране» (В. И. Ленин, ПСС, т. 44, с. 151), большевистские вожди революции взяли курс на государственный капитализм и стали внушать рабочему классу мысль о невозможности диктатуры пролетариата через собственно классовую организацию.

Между тем, по Марксу, именно поголовное участие пролетариев в управлении народным хозяйством и общественными делами как раз будет главным признаком перехода к коммунистическим отношениям. Разумеется, на такой переход способны не всякие пролетарии, а только достаточно обученные, имеющие необходимый досуг и развитые уже самим капитализмом. Вспомним, что классики марксизма считали коммунизм возможным только как действие «господствующих народов». А это подразумевает «универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения», т.е., говоря по-современному, глобализм.

Показательно, каким Маркс и Энгельс видели отношения партии и класса: «Коммунисты не являются партией, противостоящей другим рабочим партиям.

У них нет никаких интересов, отдельных от интересов всего пролетариата в целом.

Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение.

Коммунисты отличаются от остальных пролетарских партий лишь тем, что, с одной стороны, в борьбе пролетариев различных наций они выделяют и отстаивают общие, не зависящие от национальности интересы всего пролетариата; с другой стороны, тем, что на различных ступенях развития, через которые проходит борьба пролетариата с буржуазией, они всегда являются представителями интересов движения в целом.

Коммунисты, следовательно, на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения.

Ближайшая цель коммунистов та же, что и всех остальных пролетарских партий: формирование пролетариата в класс, ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти».

Отношение классиков к пролетарским организациям показано и в «Инструкции делегатам Временного Центрального Совета по отдельным вопросам» (1866г):

«Международное Товарищество Рабочих ставит себе целью объединить, направив в общее русло, стихийное движение рабочего класса, но отнюдь не диктовать или навязывать ему какие бы то ни было доктринерские системы. Поэтому конгрессу не следует провозглашать какую-либо особую систему кооперации, а следует ограничиться изложением некоторых общих принципов».

Кроме того, Первый Интернационал, который был создан при активном участии классиков и во многом признавал их своими лидерами, был очень мало похож на партию «ленинского типа». Это была федерация национальных секций, которые сами решали свои текущие дела. Генеральный Совет Интернационала решал лишь самые общие вопросы движения.

Классики марксизма утверждали, что освобождение пролетариата обязательно должно быть делом рук самого пролетариата. Иначе «воскреснет вся старая мерзость».

На первый взгляд, большевизм более актуален, чем классический марксизм. Ведь он на полвека моложе учения Маркса. Несмотря на это, именно классики марксизма научно предвидели современные нам исторические процессы.

Еще в 1845-46 годах в «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс писали: