Ю Фельштинский - Крушение мировой революции - Брестский мир

Именно эти вопросы и обсуждались 11 марта в штабе Кавказского фронта на совещании военных и государственных деятелей, посвященном возможности продолжения войны с Турцией. Мнение военных сводилось к тому, что Закавказье сопротивляться не может. Так считал, в частности, полковник генерального штаба Шатилов, сообщавший, что у турок на Кавказском фронте сосредоточены три дивизии: 37-я, 42-я и 11-я. Шатилов не исключал, что "недели через три турки выйдут к Батуму или даже высадят десант западнее города, чтобы отрезать Батум от остального Закавказья". С занятием же Батума турки смогут действовать в направлении на Ардаган и угрожать Карсу, причем "если Закавказье отделится от России, может быть потерян Черноморский флот, и тогда будет не исключена блокада Батума"32.

Пессимистично был настроен главнокомандующий войсками Кавказского фронта генерал-майор Лебединский. В рапорте председателю Закавказского комиссариата

321

он доносил, что, получив 10 марта от турок телеграммы с предложением очистить Батумскую и Карсскую области и Ардаганский округ, он, намереваясь "противиться этому предложению вооруженной силой", прибыл в Батум, чтобы на месте оценить возможности для обороны, и выяснил, что город совершенно не готовится к турецкому нашествию и что на Приморском направлении никаких войск нет. "Вопрос обороны границы Закавказья от наступления турецких сил, -- заключил Лебединский, -- является совершенно безнадежным и, в связи с настроением народных масс в тылу" -- отсутствием единства у закавказского населения

-- "может иметь самые печальные последствия"33.

Однако социал-демократические деятели, в руках которых находилось руководство страны, подобно революционерам в России считали, что состояние дел в момент революции определяют далеко не только перевесом в военной силе. Закавказские меньшевики предлагали то же самое, что и меньшевики в России: встать на путь организации общенародной войны против захватчиков. Жордания считал, что необходимо "поднять народное движение", организовать народную милицию (без ограничения возраста), отозвать мирную делегацию, так как она "действует неблагоприятно на воображение населения"; Красную гвардию

-- отправить на фронт, Черноморский флот -- купить, по

скольку "флот будет служить тому, кто даст деньги". Через

тот же Черноморский флот Жордания планировал заку

пить продовольствие для Закавказья, поскольку "матросы

согласились за 400.000 руб. привезти из Севастополя

200.000 пудов зерна"34.

5 апреля на шестом и последнем заседании мирной конференции в Трапезунде Закавказская делегация согласилась на уступку туркам "всего Ольтинского округа, южной части Ардаганского, юго-западной части Карсского округа и западной части Кагызманского округа". В ответ 6 апреля в 7 часов вечера Турция предъявила ультиматум: в течение 48 часов Закавказье должно было информировать турецкую сторону о принятии условий Брестского договора в касающейся Закавказья части. Утром следующего дня

322

председатель Закавказской мирной делегации Чхенкели телеграфировал об ультиматуме в Тифлис. 8 апреля "был получен ответ правительства с предложением максимальных уступок", которые, однако, не удовлетворили Турцию. В Тифлис была послана новая телеграмма. Срок ультиматума был продлен еще на 48 часов, но одновременно с этим

8 апреля турецкая армия начала военные действия с целью

овладения спорными территориями силой. В тот же день

Закавказский комиссариат послал Чхенкели в Трапезунд

телеграмму с требованием к туркам прекратить военные

действия под угрозой разрыва переговоров35.

Чхенкели попросил сообщить, может ли Закавказье "силой оружия отстоять Батум, Ардаган и Каре". Если не может, каковы предельные уступки туркам. "Время не терпит", -- заключил Чхенкели36. Однако Тифлис молчал. До

9 часов вечера 10 апреля, когда истекал срок ультиматума,

ответа правительства Закавказья не последовало. Тогда за

кавказская мирная делегация на свой страх и риск дала

согласие на признание Закавказьем Брестского мирного до

говора37. Вскоре после этого из Тифлиса пришел, наконец,

долгожданный ответ за подписью Гегечкори. Закавказский

сейм постановил разорвать переговоры с Турцией. Пред

седателю мирной делегации министру иностранных дел

Чхенкели предписывалось "ввиду того, что мирное согла

шение по вопросу о границах Закавказья между Турцией и

Закавказьем не достигнуто" немедленно выехать обратно в

Тифлис. 14 апреля делегация покинула Трапезунд38. За

два дня до этого, 12 апреля, командующий турецкими вой

сками в ультимативном порядке потребовал от коменданта

Батума сдать город39.

Решение разорвать переговоры с Турцией было принято на заседании Сейма 13 апреля. В 8 часов вечера его открыл председатель Сейма Н. С. Чхеидзе. Первым выступал председатель правительства Гегечкори. Он сообщил, что отоманское правительство настаивает на принятии полностью Брест-Литовского договора и не соглашается на сделанные уступки -- Карса и Ардагана с оставлением за Закавказьем Батума. Гегечкори считал, что Закавказье не

323

может отказаться от Батума -- единственного выхода к морю; "при невозможности заключить позорный мир и этим подписать Закавказью смертный приговор", вопрос остается разрешить "силой оружия"; "при единении всех народов Кавказа можно рассчитывать на победу".

От имени меньшевиков за разрыв переговоров с Турцией и против признания Брестского мира выступил Церетели: "В этой неравной борьбе мы можем пасть,-сказал он,-- но наша погибель может разбудить демократию великой России и поднять ее на борьбу с германским империализмом". Русские меньшевики предлагали будить революцию в Германии. Грузинские -- в России. "Мы уверены, что Турция не остановится на тех условиях, которые она предъявляет на основании Брест-Литовского договора. Она пойдет и дальше", -- указал Арутюнян, представитель фракции "Дашнакцутюн", и от имени армянского населения Закавказья предложил отвергнуть турецкий ультиматум. За отклонение ультиматума и условий Брестского договора выступили закавказские эсеры40. В результате Сейм проголосовал за резолюцию, зачитанную Жордания: "Отозвать мирную делегацию из Трапезунда и считать, что мы находимся в состоянии войны с Турцией. [... ] Объявить всю страну на военном положении [...]. Обратиться к населению с манифестом".

Заранее заготовленный меньшевиками манифест тут же был утвержден Сеймом41. Закавказье решило драться. С военной точки зрения это решение, безусловно, было очень рискованным: уже 14 апреля турецкие войска заняли Ба-тум42. На следующий день правительство обратилось к населению с призывом сопротивляться43, причем готово было принять для этого помощь и от большевиков44, и от Антанты45. Однако помощь не пришла. А вернувшаяся из Трапезунда мирная делегация убедила Сейм возобновить сепаратные переговоры.