Артур Конан Дойл - Англо-Бурская война (1899—1902)

Теперь пушкам противостояли пушки, и пусть победят лучшие из артиллеристов! Мы имели восемнадцать полевых и корабельных орудий против замаскированной артиллерии врага. Туда и обратно в воздухе с воем проносились снаряды. Усталые солдаты 62-й батареи тут же забыли обо всех предыдущих муках и трудах, склонившись над своими чёрными 15-фунтовиками. Половина из них находилась в пределах дальности огня винтовки, и орудийные лошади стали главной мишенью интенсивного обстрела, как это повторится в будущем на Тугеле, причём на более близком расстоянии и с более серьёзными последствиями. Тот факт, что одинаковая тактика применялась в двух далеко отстоящих друг от друга пунктах, демонстрирует, с какой тщательностью бурские командиры готовились к войне. «Прежде чем я отвёл своих лошадей, — говорит один из офицеров, — они застрелили одного возницу, двух лошадей и моего собственного коня. Пока мы разворачивали орудие, один из артиллеристов получил пулю в голову и упал мне в ноги. Другой был убит, когда подавал снаряд». Грохот стоял оглушительный, но постепенно британцы начали брать верх. Здесь и там небольшие возвышения на противоположном берегу, до этого непрерывно изрыгавшие огонь, вдруг замерли в холодном безмолвии. Одно большое орудие было разбито, а другое отвели на пятьсот метров. Однако пехота все ещё вела огонь из окопов, и подвинуть пушки ближе, не потеряв людей и лошадей, было невозможно. Давно миновал полдень, а тот несчастный завтрак казался как никогда далёким.

К концу дня сложилось патовое положение. Орудия не могли продвигаться вперёд, более того, требовалось отвести их назад ещё на 1400 метров, настолько значительны были потери. К моменту отхода 75-я батарея потеряла трех офицеров, девятнадцать рядовых и двадцать две лошади. Пехота не могла наступать и не хотела отступать. Гвардейцам справа не давала открыться на фланге и обойти врага река Рит, впадающая в Моддер практически под прямым углом. Весь день они пролежали под палящим солнцем, а над их головами беспрестанно свистели пули. «Они шли сплошными потоками, как телеграфные провода» — живо описывал картину один журналист. Солдаты разговаривали, курили, многие спали. Винтовки они подкладывали под себя, чтобы те не перегрелись и могли стрелять. Снова и снова слышался глухой звук пули, нашедшей свою цель, и человек начинал тяжело дышать или судорожно двигать ногами; но в это время потери были немногочисленны, поскольку рельеф местности давал некоторое укрытие, и свистящие пули по большей части проносились выше голов.

Однако слева в этот момент происходили события, в конечном счёте приведшие к победе британцев. На этой стороне существовало достаточное пространство для продвижения, и 9-я бригада шла, «прощупывая» путь до линии врага, пока не оказалась в месте, где огонь был менее интенсивным, а подход к реке более удобным для атаки. Здесь йоркширцы, которые под командованием лейтенанта Фокса взяли штурмом ферму, получили контроль над речкой, и её форсировал объединённый отряд шотландских горцев и фузилеров под личным руководством своего бригадного генерала. Пехотинцев, которых, по всей видимости, было не больше пятисот человек, обстреливали как бурские стрелки, так и артиллерия обеих сторон — наши собственные артиллеристы не знали, что Моддер уже успешно перейдён. Однако небольшая деревушка под названием Росмид превратилась в point d'appui, и пехота цепко за него держалась, пока с противоположного берега к ней тянулось пополнение. «Ну, парни, как насчёт рыбалки?» — крикнул, прыгая в воду, майор Колридж из Северного ланкаширского. С каким удовольствием в этот знойный душный день солдаты ныряли в реку и, разбрызгивая воду, плыли к другому берегу в прилипшей к телу форме! Некоторые попадали в воронки и спасались, ухватившись за раскрученные портянки своих товарищей. В результате между тремя и четырьмя часами дня большой британский отряд закрепился на правом фланге буров. Они держались изо всех сил, хорошо понимая, что успех дня зависит от сохранения этого плацдарма.

«О, да тут река!» — воскликнул Кодрингтон, когда, двигаясь со своим отрядом направо, обнаружил, что придётся преодолевать Рит. «Мне сообщали, что Моддер везде можно перейти вброд», — пишет лорд Метуэн в своём официальном донесении. Невозможно читать этот отчёт о боевых действиях, не поражаясь отрывочности, неполноте нашей информированности, — это дорого нам обошлось. Солдаты пробили себе дорогу, как они делали и раньше, однако им было бы много легче, если бы мы точнее знали, чего пытаемся достичь. С другой стороны, справедливости ради отметим, что лорд Метуэн личной отвагой и непоколебимой решительностью подавал войскам в высшей степени вдохновляющий пример. Никакой генерал не смог бы сделать больше для поддержания боевого духа своих солдат.

И теперь, когда этот долгий, изнурительный, знойный и голодный день завершился, буры наконец начали оставлять свои окопы. Их находила шрапнель, а британский отряд на фланге вызывал чувство безотчётной тревоги и страх за свои драгоценные пушки. Поэтому, когда опустилась ночь, они бесшумно переправились через реку, отвели орудия и покинули окопы. На следующее утро усталые британские войска и их беспокойный генерал, вернувшись к своим суровым делам, обнаружили безлюдную деревню, ряд пустых домов, только разбросанные пустые ящики из-под боеприпасов показывали, где стоял их сильный противник.

Лорд Метуэн, поздравляя войска с достигнутым успехом, говорил о «самой трудной победе в нашей военной истории»: сходная формулировка использована в его официальном донесении. Несомненно, нельзя слишком придирчиво относиться к словам раненого человека, все ещё находящего под впечатлением битвы, и все же военный историк должен улыбнуться при подобном сравнении этого сражения с такими, как Альбуэра или Инкерман, в которых участвовало такое же количество британцев. Бой, в котором были убиты и ранены пятьсот человек, нельзя ставить в один в ряд с теми жестокими, отчаянными битвами, когда большинство победителей покидало поле боя на носилках, а не на своих ногах. И тем не менее, есть несколько особых обстоятельств, выделяющих бой на Моддере на фоне сотен других, покрывших славой знамёна наших полков. Это было третье сражение в течение одной недели, люди находились под огнём по десять-двенадцать часов, не имея возможности утолить жажду под тропическим солнцем и слабея от голода. Впервые в жизни они столкнулись с огнём современных винтовок и новых пулемётов. Результат, похоже, подтвердил правоту тех, кто полагал, что уже невозможно осуществлять фронтальные атаки, подобные английской у Альмы или французской у Ватерлоо. Даже самый отважный человек не может идти на безжалостный поток пуль и снарядов современного скорострельного оружия. Если бы наш фланг не закрепился за рекой, мы не получили бы шанса взять эту позицию. Ещё раз было доказано, что и самая лучшая артиллерия бессильна против непоколебимых и хорошо размещённых стрелков. Из менее значительных моментов отметим рекорд форсированного марша 62-й батареи, а артиллеристы запомнят, как буры использовали орудийные котлованы, которые позволяли им менять расположение своих пушек, когда их обнаруживали.