Александр Широкорад - Великий антракт

Тут Гахе стало плохо, и он потерял сознание. Явившийся личный врач фюрера доктор Моррель сделал ему укол, после чего президент пришел в себя. Он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы взять телефонную трубку, которую ему вложили в руку, и поговорить с Прагой по каналу, заказанному Риббентропом. Гаха пересказал чешскому правительству разговор с Гитлером и посоветовал немедленно подчиниться требованиям немцев.

15 марта в 3 ч. 55 мин. по берлинскому времени Гаха подписал капитуляцию Чехословакии. Там говорилось: «Берлин. 15 марта 1939 г. Сегодня фюрер принял президента Чехословакии доктора Гаху и министра иностранных дел Чехословакии доктора Хвалковского по их просьбе. На встрече присутствовал министр иностранных дел фон Риббентроп. На встрече, прошедшей в доверительной атмосфере, обсуждалось серьезное положение, сложившееся в Чехословакии в результате событий последних недель. Обе стороны высказали единодушное мнение, что их усилия должны быть направлены на поддержание спокойствия, порядка и мира в этой части Центральной Европы. Президент Чехословакии заявил, что для достижения этой цели и мирного урегулирования он готов вверить судьбу чешского народа и самой страны в руки фюрера и германского рейха. Фюрер выслушал это заявление и выразил намерение взять чешский народ под защиту германского рейха и гарантировать ему автономное развитие в соответствии с национальными традициями» [101].

15 марта в 6 часов утра немецкие войска вступили на территорию Богемии и Моравии. Никакого сопротивления им оказано не было, и уже в тот же вечер Гитлер был в Праге. В своей приветственной речи он заявил: «В течение тысячелетий провинции Богемия и Моравия являлись частью жизненного пространства для немецкого народа… Чехословакия продемонстрировала свою неспособность выжить и пала жертвой распада. Германский рейх не может более терпеть беспорядки на этих землях… Сегодня, следуя закону самосохранения, он полон решимости восстановить основы разумного порядка в Центральной Европе. Тысячелетняя история доказала, что именно на немецкий народ благодаря величию его духа и отличительным качествам возложена эта миссия» [102].

На следующий день Гитлер объявил о создании протектората Богемия и Моравия, который должен был получить автономию и самоуправление. Это означало, что теперь чехи окончательно попали под власть Гитлера. Вся полнота власти передавалась рейхспротектору, его статс-секретарю и главе гражданской администрации, которые назначались фюрером. Чтобы умиротворить общественное мнение Англии и Франции, Гитлер вспомнил об «умеренном» Нейрате и назначил его протектором. А главой гражданской администрации и статс-секретарем были назначены лидеры судетских нацистов Конрад Генлейн и Карл Герман Фран соответственно.

16 марта Гитлер получил от словацкого премьера Тисо телеграмму. Составлена она была, естественно, в Берлине. И немецкие войска сразу же вошли в Словакию и «взяли ее под защиту» рейха.

18 марта Гитлер прибыл в Вену, чтобы одобрить «Договор о защите», который 23 марта подписали в Берлине Риббентроп и Тука. Договор этот включал в себя секретный протокол, по которому Германия получала право использовать мощности словацкой экономики. Теперь Словакия становилась вассалом Третьего рейха.

Один высокопоставленный французский политик сказал: «Фюрер властвует сегодня над массой в восемьдесят миллионов человек. Прежняя Священная Римская империя германской нации восстановлена. А с Чехией, как говорил Бисмарк, «Германия держит в своих руках всю Европу» [103].

15 марта британский премьер-министр Чемберлен заявил в палате общин: «Оккупация Богемии германскими вооруженными силами началась сегодня в шесть часов утра. Чешский народ получил от своего правительства приказ не оказывать сопротивления». Затем Чемберлен сказал, что, по его мнению, гарантия, данная им Чехословакии, уже недействительна, и продолжил: «Таково было положение до вчерашнего дня. Однако оно изменилось, поскольку словацкий парламент объявил Словакию самостоятельной. Эта декларация дает конец внутреннему распаду государства, границы которого мы намеревались гарантировать, и правительство Его Величества не может поэтому считать себя связанным этим обязательством… Естественно, что я горько сожалею о случившемся. Однако мы не допустим, чтобы это заставило нас свернуть с нашего пути. Будем помнить, что чаяния народов всего мира по-прежнему сосредоточены в надежде на мир» [104].

15 марта 1939 г. чешские войска начали покидать Закарпатье, куда тремя колоннами уже вступали венгерские войска. Местные ополченцы численностью около четырех тысяч человек пытались остановить венгров в долине реки Тисы. По данным венгерских архивов, в боях русинские ополченцы потеряли 230 человек убитыми и 450 человек пленными. Погибли 160 венгерских военнослужащих и около 400 были ранены.

15 марта правительство Волошина разбежалось. Любопытно, что официально Венгрия объявила о вторжении своих войск в Закарпатье лишь 16 марта. В этот день регент Миклош Хорти официально отдал приказ по войскам о наступлении на Карпатскую Украину, в котором выразил уверенность, что гонведы освободят «руських братьев, вернут их в империю святого Иштавана».

Тут претензии к Закарпатью вновь предъявили поляки и румыны. Любопытен ответ Вернле – венгерского представителя в Праге: «Венгрия намерена занять всю Русь».

Британский Форин оффис благосклонно отнесся к оккупации Венгрией Закарпатья. Невиль Чемберлен заявил, что после падения Чехословакии это внутренний вопрос Венгрии и они не могут вмешиваться в него. А в июле 1939 г. английское правительство признало аннексию Карпатской Украины Венгрией, считая ее res judicata, то есть решенным делом.

Взгляд советских и нынешних «демократических» историков на развал Чехословакии в 1938–1939 гг. хорошо известен читателю, поэтому я не буду повторять их сентенции. Гораздо интереснее «марксистский» подход к ним Троцкого. 10 октября 1938 г. в статье «Свежий урок» Лев Давыдович писал: «Рая, однако, не наступило. Зато наступило нечто очень похожее на ад. Версальский мир душил Европу. Протекционизм душил хозяйство. Война за «демократию» открыла эру окончательного упадка демократии. Мир стал беднее и теснее. Одно государство за другим сворачивало на путь фашистской или милитаристской диктатуры. Международные отношения становились все более угрожающими. Вместо разоружения пришли такие программы милитаризма, которые накануне прошлой войны показались бы кошмаром. Первые схватки новых кровавых конфликтов разразились уже в разных частях света. Именно этот момент Коминтерн выбрал для того, чтобы отречься от последних остатков интернационализма и провозгласить задачей новой эпохи союз пролетариата с загнивающими империалистскими демократиями «против фашизма»…