Владимир Трут - Дорогой славы и утрат. Казачьи войска в период войн и революций

Во второй половине января окончательно определились политические позиции и сибирского казачества. Учитывая его стремление к отказу от поддержки атамана и войсковой управы, занятию нейтральных позиций, а частью казаков-фронтовиков и выражения просоветских настроений, в конце месяца Совказдеп принял постановление об аресте членов войсковой управы. И 26 января 1918 года наиболее активные сторонники Совказдепа из числа казаков-фронтовиков арестовали всех находившихся в здании управы, включая ее членов и атамана Копейкина [48][328]. Одновременно Совказдеп объявил о признании и поддержке советской власти [329]. В Сибирском войске, одном из самых первых, официально было провозглашено установление власти Советов. В это же время во многих сибирских станицах предпринимались попытки образования местных Советов [330]. Но этот процесс, несмотря на весьма радикальные политические настроения сибирских казаков, особенно фронтовиков, шел все же достаточно тяжело. Непосредственно на местах, несмотря на признание в станицах власти Советов, новая советская властная структура в рассматриваемый период не оформилась. Советы существовали далеко не во всех из них, а там, где они были образованы, носили во многом сугубо формальный характер.

Серьезное обострение политической ситуации произошло в столице Енисейского войска г. Красноярске. Здесь заметно активизировалась деятельность местных антисоветских сил, группировавшихся вокруг атамана Сотникова и опиравшихся на Красноярский казачий дивизион. В начале последней декады января 1918 года Красноярский Совет рабочих и солдатских депутатов предъявил ультиматум атаману и войсковому Совету с требованием разоружения и роспуска этого дивизиона [331]. Одновременно местное советское руководство приняло решение об образовании в Красноярске высшего чрезвычайного органа власти – военно-революционного штаба и о введении в городе осадного положения [332].

Атаман Сотников собрал экстренное заседание войскового Совета с участием представителей от дивизиона, на котором обсуждалось сложившееся положение. Все присутствовавшие высказались против принятия ультиматума. Но ввиду неравенства сил было принято решение не вступать в противоборство и покинуть город. Под покровом ночи 26 января весь Красноярский казачий дивизион, атаман, члены войскового Совета и большинство казаков Красноярской станицы оставили город и в походном порядке направились в станицу Торгашинскую [333]. На Енисее победила советская власть.

После довольно длительного периода «внешнего спокойствия» в конце января 1918 года бурные события произошли в Уральском (Яицком) войске. В это время против местных большевистских сил, сосредоточенных в г. Уральске, решительно и неожиданно выступила группа казачьих офицеров во главе с командиром 3-го Уральского казачьего полка войсковым старшиной М.Ф. Мартыновым. Они арестовали некоторых местных большевистских лидеров и их сторонников [334]. Примерно в это же время, в конце января – начале февраля, после длительных колебаний и проволочек в Уральском войске наконец-то стали организационно оформляться высшие органы казачьего управления. Был созван войсковой съезд, в работе которого участвовали по два депутата от каждой станицы. Войсковым атаманом был избран генерал-майор В.С. Толстов. Депутаты избрали членов войскового правительства нового состава. После некоторых небольших видоизменений в него вошли такие авторитетные общественные деятели, как ставший председателем правительства Г.М. Фомичев, бывший член IV Думы Ф.А. Еремин, командующий войсками войска генерал В.И. Акутин. Руководство непосредственным ведением боевых действий было возложено на произведенного в генерал-майоры М.Ф. Мартынова [335].

Учитывая проявившиеся на съезде пацифистские настроения депутатов от фронтового казачества, войсковое правительство приняло решение о немедленном роспуске комитета казаков-фронтовиков, образованного еще в конце осени 1917 года казаками 6-го и 7-го Уральских полков, а также о демобилизации вернувшихся с фронта казаков строевых полков [336]. Одновременно на территории войска началась активная работа по созданию добровольческих белогвардейских отрядов, которые должны были стать реальной боевой силой войскового правительства [337].

В это же время, учитывая сложное внутриполитическое и общее геополитическое положение войска, отсутствие из-за явного нежелания воевать казаков-фронтовиков необходимых военных сил, войсковое правительство всячески стремилось реализовывать тактику затяжных по времени и обтекаемых по сущности переговоров с региональными советскими органами. В частности, между войсковым съездом и правительством, с одной стороны, и Оренбургским и Саратовским областными Советами, с другой, шла постоянная «дипломатическая» переписка, специальные делегаты казачьих властных структур посылались в Саратов [338]. Непосредственно в г. Уральске между представителями войскового съезда и Уральским областным Советом также шли постоянные переговоры [339].

На территории Семиреченского войска продолжало сохраняться два властно-политических центра: в столице войска г. Верном находились основные антисоветские силы, группировавшиеся вокруг находившихся здесь атамана и войскового правительства, а главные просоветские силы Семиреченской области концентрировались в г. Пишпеке и Пишпекском уезде, где советская власть была официально провозглашена 15 января уездным крестьянским съездом. В то же время ни у той, ни у другой стороны не было необходимых военных сил для перехода в решительное наступление. Войсковое правительство ожидало прибытия в область полков, на которые возлагало практически все надежды. Внешне его позиции стали выглядеть более прочно после прихода в г. Верный из Ирана в конце января сохранившего внутренний порядок и организацию 2-го Семиреченского казачьего полка [340]. Но местные большевики сразу же развернули в полку активную пропагандистскую деятельность, которая уже в скором времени принесла свои первые результаты. Политические настроения казаков полка стали довольно быстро меняться в сторону роста симпатий к местным просоветским силам. В полку даже возникла небольшая по численности, но достаточно авторитетная пробольшевистская группа [341]. Все эти обстоятельства были известны офицерам и войсковому правительству и вызывали у них вполне обоснованную тревогу. Этот полк вместо военно-политической опоры для правительства фактически стал серьезным очагом политической напряженности. Но реально повлиять на изменение положения в полку правительство, несмотря на активную поддержку полковых офицеров, не могло.