Марк Солонин - 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

Трижды выбивала немцев из пограничного Перемышля 99-я стрелковая дивизия полковника Н.И. Дементьева. Только 28 июня, в тот день, когда немцы уже заняли Минск и Даугавпилс, дивизия Дементьева отошла от берегов пограничной реки Сан.

На самом острие немецкого танкового клина, рвавшегося к Луцку и Ровно, встала 1 -я противотанковая бригада К.С. Москаленко — и ни одного раза не удалось врагу пробиться через боевые порядки 1-й ПТАБ.

На подступах к Дубно в первые же дни войны гнали и громили гитлеровцев 43-я и 34-я танковые дивизии под командованием полковников Цибина и Васильева.

До конца июня встречали врага огнем гарнизоны ДОТов Гродненского, Брестского, Струмиловского, Рава-Русского пограничных укрепрайонов. Оказавшиеся во вражеском тылу, без связи, без продовольствия и воды, они сражались до последнего патрона и последнего человека.

На северных подступах к Минску 25 июня 1941 г. заняла оборону 100-я стрелковая дивизия генерал-майора И.Н. Руссиянова. Накануне, вследствие неразберихи среди вышестоящего командования, вся артиллерия дивизии, до батальонной включительно, была из дивизии изъята и передана на другой, пассивный участок фронта, откуда ее удалось вернуть только во второй половине дня 27 июня. Вот в таком, практически безоружном состоянии, бойцы дивизии Руссиянова встретили удар 39-го танкового корпуса немцев. Три дня удерживали они свой рубеж обороны, стеклянными фляжками с бензином жгли вражеские танки, уничтожили до полка мотопехоты, в ночном бою разгромили штаб 25-го танкового полка вермахта.

2 июля 1941 г. по переправлявшимся через Березину у г. Борисова немецким танковым частям нанесла внезапный удар 1-я мотострелковая Московская Пролетарская Краснознаменная дивизия полковника Я.Г. Крейзера. Удар был такой силы, что двое командующих немецкими танковыми группами, Гот и Гудериан, не сговариваясь отмечают в своих мемуарах и этот бой, и то, что «здесь впервые появились танки Т-34».

Последнее замечание дважды удивительно. Во-первых, на вооружении мотострелковой дивизии по штату должны были быть только легкие танки (в 1-й Московской это были новейшие БТ-7М). Никаких «тридцатьчетверок» мотодивизии не полагалось. Во-вторых, на вооружении 6-го и 11 -го мехкорпусов Западного фронта числилось 266 танков Т-34. Что же, выходит, немцы их даже не заметили? И тем не менее Гот с Гудерианом в данном случае не врут. Дело в том, что во время выдвижения дивизии от Смоленска к Березине Крейзер обнаружил на станции Орша 30 бесхозных «тридцатьчетверок». Эти-то тридцать танков, водители которых первый раз в жизни сели за рычаги Т-34, и произвели на немцев «впечатление» гораздо более сильное, нежели сотни танков 6-го и 11-го мехкорпусов.

На крайнем северном фланге войны, в далеком Заполярье героически сражалась 14-я армия под командованием генерал-лейтенанта В.А. Фролова. Не будет лишним еще раз повторить, что эта армия выполнила поставленную ей довоенными планами прикрытия задачу, остановила уже в приграничной полосе наступление врага, фактически обескровила и разгромила элитный горно-егерский корпус Дитля.

То, что мы здесь упомянули, — это только несколько эпизодов только первых двух недель войны. Эти эпизоды связаны с боевыми действиями крупных соединений (дивизия, армия) и поэтому достаточно подробно описаны в военно-исторической литературе. Тысячи героев 1941-го года сражались почти в одиночку, оставшись в хаосе всеобщего бегства без соседей, без связи — и без надежды остаться в живых...

Самое же трагичное заключается в том, что война в одном отношении очень сильно отличается от других человеческих занятий. Если из 12 гребцов весельной лодки 10 отдыхают и только двое гребут, то лодка все равно движется. Медленнее, чем могла бы, но — движется. Когда же из 120 гарнизонов Брестского укрепрайона 20 бьются до последнего патрона, а 100 — «отходят в Бельск», то укрепрайон как оперативная единица просто перестает существовать. Ну не были немецкие командиры столь глупы, чтобы заваливать трупами своих солдат амбразуры сражающегося ДОТа, если его можно было преспокойно обойти — хоть слева, хоть справа. Практически на каждом участке огромного фронта начавшейся 22 июня войны находились те, кто среди общего хаоса и панического бегства стоял насмерть. Но, как ни горько такое писать, если «сопротивление противнику оказывали отдельные части, а не какая-то организованная армия», то и самопожертвование безымянных героев не могло изменить общую обстановку, не могло остановить продвижение врага в глубь страны, не могло даже спасти бегущие толпы от плена и гибели.

Спасение пришло оттуда, откуда Сталин и ожидать-то его не мог. Это чудесное избавление от неминуемой гибели так потрясло вождя народа, что он не смог сдержаться и заявил об этом во всеуслышание. Правда, потом быстро опомнился и больше ТАКОГО вслух не говорил. Но в ноябре 1941 г., выступая с докладом на торжественном собрании, посвященном очередной годовщине большевистского переворота, Сталин вдруг сказал правду:

«...глупая политика Гитлера превратила народы СССР в заклятых врагов нынешней Германии» [И. Сталин. «О Великой Отечественной войне». М., Политиздат, 1949 с. 59].

В этих словах почти точно сформулирована главная причина того, почему драка за передел разбойничьей добычи между двумя кровавыми диктатурами превратилась в конце концов в Великую Отечественную войну советского народа. Ну а оговорка «почти» относится к тому, что людоед Гитлер и не мог действовать иначе. Параноик, одержимый бредовыми идеями расовой исключительности, самовлюбленный изувер, считавший себя орудием «провидения», — мог ли он не совершить те «глупости», которые имел в виду товарищ Сталин?

Поэтому не имеет никакого разумного содержания даже обсуждение вопроса о том, что было бы, если бы гитлеровцы:

— провозгласили независимость Украины, а не отправили С. Бандеру со товарищи в концлагерь;

— распустили по домам всех военнопленных, а тех, у кого дом еще оставался по другую сторону фронта, кормили бифштексами из «трофейных» коров по три раза в день;

— немедленно распустили колхозы и пообещали освободить всех узников ГУЛАГа после победы Германии и изгнания Сталина;

— создали антибольшевистскую русскую добровольческую армию и альтернативное русское правительство.

На многочисленные предложения генералов вермахта (которые видели ситуацию в СССР с близкого расстояния) Гитлер сначала отвечал, что он не нуждается в союзе со славянскими «недочеловеками», и от генералов требуется разгромить Россию, а не освобождать ее. Потом и отвечать перестал. Когда командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок отправил в Берлин проект создания «освободительной армии» из 200 тысяч добровольцев и формирования русского правительства в Смоленске, то его доклад был возвращен в ноябре 1941 с резолюцией Кейтеля: «Такие идеи не могут обсуждаться с фюрером».