Марк Солонин - 22 июня, или Когда началась Великая Отечественная война

То, что 11-й мехкорпус понес «особенно большие потери от противотанковой артиллерии противника», также подтверждается немецкими документами. В вышеупомянутом донесении разведотдела штаба 9-й армии вермахта читаем:

«...на участке Гродно контратаковали сильные танковые группы (29-я танковая дивизия и другие части)... 22 июня подбито 180 танков, из них только 8-я пехотная дивизия в боях за Гродно уничтожила 80 танков».

Так как ни одно соединение 6-го мехкорпуса в боях 22 июня не участвовало, то это сообщение может относиться только к боевым действиям 11-го МК. Теоретически такие потери возможны. 8-я пехотная — это кадровая дивизия вермахта «первой волны», воевала она с первых дней Второй мировой, и стоявшие на ее вооружении 37-мм противотанковые пушки могли пробивать броню наших легких танков на дистанции в полтора километра. Теоретически.

Другое дело, всегда ли можно верить таким донесениям о потерях противника?

Все познается в сравнении. Одним из самых ярких, навсегда вошедших в историю эпизодов сражений в Белоруссии были бои на северных подступах к Минску, где на пути 39-го танкового корпуса вермахта встали 100-я и 64-я стрелковые дивизии 13-й армии. Трое суток, в обстановке общего развала и хаоса, они сдерживали натиск врага. За мужество и массовый героизм, проявленные в этих боях, дивизии первыми в Красной Армии получили звание гвардейских (они стали, соответственно, 1-й и 7-й гвардейскими дивизиями). Так вот, в докладе о боевых действиях дивизии, который подписал 30 июня командир 100-й сд генерал-майор Руссиянов, было сказано, что дивизия уничтожила 101 (сто один) танк из состава 7-й немецкой танковой дивизии.

Да, той самой, которая, по мнению Гота, «почти без боя вышла 26 июня к автостраде Минск — Москва в районе Смолевичей». Скорее всего, Руссиянов допустил неточность, а в действительности и его дивизия, и соседние 161-я и 64-я сд, вели бой с 20-й тд вермахта (про которую Гот пишет, что она «была вынуждена с тяжелыми боями прорываться через линию укреплений».

Для справки: перед началом войны в 20-й тд числилось 229 танков, в том числе 121 чешский PZ- 38(t), 31 немецкий PZ-II, и даже 44 допотопные танкетки PZ-I с пулеметным вооружением и двигателем 60 л.с. (вообще надо признать, что в танковой группе Гота был собран отборный хлам).

Что было написано в докладах командиров 64-й и 161-й дивизий, автор, к сожалению, не знает, но в мемуарах генерала армии СП. Иванова (в те дни — замначштаба 13-й армии) упомянуты десятки немецких танков, якобы уничтоженных бойцами 64-й дивизии [45]. Тем не менее ни 20-я, ни 7-я тд вермахта после июньских боев у Минска не исчезли, и говорить об их разгроме было еще очень и очень рано. Вот почему автор считает, что и к донесениям командиров немецких пехотных дивизий о том, как они за один день уничтожили 180 советских танков, надо подходить с разумным скептицизмом. Танки 11-го мехкорпуса были, конечно, потеряны, но не факт, что немецкие артиллеристы имеют право занести это на свой счет.

Завершая такое, очень невнятное, описание боевых действий 11-го мехкорпуса, отметим только два бесспорных факта:

— противнику пришлось заметить удар 11-го МК;

— попытка перейти в наступление закончилась полным разгромом корпуса, потерей всей техники, большей части рядового и командного состава. 14 июля 41-го года южнее Бобруйска из окружения вышла лишь группа в несколько сот человек во главе с командиром 11-го МК генерал-майором Мостовенко.

К счастью для историков, чуть лучше освещен боевой путь 6-го мехкорпуса. В недрах «архивного ГУЛАГа» уцелел и в конце 80-х годов стал общедоступным документ — доклад командира 7-й танковой дивизии (6-го МК) генерал-майора СВ. Борзилова в Главное автобронетанковое управление РККА от 4 августа 1941 г. [ВИЖ, 1988, № 11].

Об авторе этого документа необходимо сказать отдельно хотя бы несколько слов. Семен Васильевич Борзилов к моменту начала советско-германской войны мог по праву считаться одним из наиболее опытных и прославленных танковых командиров Красной Армии. Во время финской войны комбриг Борзилов командовал той самой 20-й тяжелой танковой бригадой, которая прорвала «линию Маннергейма» в районе «высоты 65,5» (см. часть 1). Командование Красной Армии высоко оценило роль 20-й танковой бригады и ее командира. Звания Героя Советского Союза были удостоены 21 танкист, в том числе и сам Борзилов.

К несомненной заслуге командира 20-й ттб следует отнести и очень малые потери, понесенные личным составом вверенной ему части. За три месяца боев в тяжелейших природно-климатических условиях его бригада потеряла 169 человек убитыми и 338 ранеными [8]. Всего ничего — в сравнении с тем, что общие потери Красной Армии в той позорной сталинской авантюре превысили 330 тысяч человек [35].

Доклад Борзилова, несмотря на малый объем, содержит столько ценнейшей информации, что его стоит процитировать очень подробно:

«...на 22 июня 1941 года дивизия была укомплектована в личном составе: рядовым на 98 проц., младшим начсоставом на 60 проц. и командным составом на 80 проц. Материальной частью: тяжелые танки — 51, средние танки — 150, БТ-5/7 — 125, Т-26 — 42 единицы... (Таким образом, в одной только дивизии Борзилова было двести новейших танков Т-34 и KB с противоснарядным бронированием. — М.С.) ...части дивизии находились в основном районе дислокации м. Хоро — Новоселки — Жолтки и готовились к учению на 23 июня 1941 года, которое должно было проводиться штабом армии... (Еще одно свидетельство того, что в конце июня 1941 г. в Западном особом военном округе, уже официально преобразованном решением Политбюро ЦК от 21 июня 1941 г. в Западный фронт, готовились к крупной «игре». Из других документов известно, что незадолго до начала этой «игры» в танки мехкорпусов Западного ОВО были загружены снаряды, усилена охрана парков и складов. Было приказано «все делать без шумихи, никому об этом не говорить, учебу продолжать по плану». — М.С.) 22 июня в 2 часа был получен пароль через делегата связи о боевой тревоге со вскрытием «красного пакета». (Еще одно подтверждение того, что боевая тревога на Западном фронте была объявлена ДО «внезапного нападения». То же самое время получения приказа о вскрытии «красного пакета» с оперативным планом — 2 часа ночи 22 июня — содержится и в воспоминаниях командира 86-й сд 10-й, армии Западного фронта полковника Зашибалова. — М.С.) ...Через 10 минут частям дивизии была объявлена боевая тревога, и в 4 часа 30 мин части дивизии сосредоточились на сборном пункте по боевой тревоге... в 22 часа 22 июня дивизия получила приказ о переходе в новый район сосредоточения — ст. Валпа и последующую задачу: уничтожить танковую дивизию, прорвавшуюся в район Белостока... Дивизия, выполняя приказ, столкнулась с созданными на всех дорогах пробками из-за беспорядочного отступления тылов армии из Белостока. Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения с 4 до 9 часов и с 11 до 14 часов 23 июня, все время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14 часов дивизия имела потери: подбито танков — 63, разбиты все тылы полков [8]. (Сопоставимые потери понесла и 4-я танковая дивизия 6-го МК. В одном из немногих уцелевших донесений ее командира Потатурчева сказано, что к 18.00 24 июня дивизия сосредоточилась в районе Лебежаны — Новая Мышь, имея потери до 20— 26%, главным образом за счет легких танков; тяжелые танки KB, как указано в донесении, выдерживали даже прямые попадания авиабомб. — М.С.) [8] ...Танковой дивизии противника не оказалось в районе Бельска, благодаря чему дивизия не была использована... (В переводе с русского на русский это означает, что весь первый день войны дивизия просто бездействовала. На второй день она была направлена командующим 10-й армией Голубевым, вследствие панических донесений его подчиненных, на юг к Вельску, т.е. в прямо противоположном от Гродно направлении. Никаких танковых частей противника в полосе 10-й армии просто не было, потому и найти их Борзилов не смог. Это, однако, не помешало Болдину даже в его послевоенных мемуарах упомянуть «большое количество танков», атаковавших южный фланг 10-й армии. — М.С.) 24—25 июня дивизия, выполняя приказ командира корпуса и маршала т. Кулика, наносила удар с рубежа Старое Дубно — Кузница на Гродно (вот наконец и первое упоминание об участии 7-й тд в запланированном контрударе на Гродно), где было уничтожено до двух батальонов пехоты и до двух артиллерийских батарей противника, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах...»