Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

В тот день – 6 декабря 1917 года – бывший император сделал в своем дневнике следующую запись: «6 декабря. Среда. Мои именины провели спокойно и не по примеру прежних лет. В 12 час. был отслужен молебен. Стрелки 4-го полка в саду, бывшие в карауле, все поздравили меня, а я их – с полковым праздником. Получил три именинных пирога и послал один из них караулу. Вечером Мария, Алексей и Gilliard сыграли очень дружно маленькую пьесу “Le fluide de John”; много смеху было».

10 декабря пришло первое письмо от матери. Николай II записал в своем дневнике: «10 декабря. Воскресенье… Перед чаем был очень обрадован получением первого письма от дорогой Мама».

Как царь, так и царица глубоко переживали то, что происходило в России. В письме А.В. Сыробоярскому от 10 декабря 1917 года императрица Александра Федоровна, делясь с ним своими душевными переживаниями, размышляла о судьбе страны, которая стала для нее второй родиной. «…Бог выше всех, и все Ему возможно, доступно, – писала она. – Люди ничего не могут. Один Он спасет, оттого надо беспрестанно Его просить, умолять спасти Родину дорогую, многострадальную.

Как я счастлива, что мы не за границей, а с ней все переживаем. Как хочется с любимым больным человеком все разделить, вместе пережить и с любовью и волнением за ним следить, так и с Родиной.

Чувствовала себя слишком долго ее матерью, чтобы потерять это чувство – мы одно составляем и делим горе и счастье. Больно нам она сделала, обидела, оклеветала и т. д., но мы ее любим все-таки глубоко и хотим видеть ее выздоровление, как больного ребенка с плохими, но и хорошими качествами, так и Родину родную…»

В доме часто было холодно. Узники Тобольска мерзли, но сильный моральный дух позволял перенести и эти невзгоды. 19 декабря 1917 года Николай II отмечал в дневнике: «19-го декабря. Вторник. Вчера получил хорошее письмо от Ольги. Стало холоднее, дул ветер и было ясно. После прогулки занимался с Алексеем. Наконец, от усиленной топки сделалось совсем тепло в комнатах».

Переписка между узниками Тобольска и Крыма продолжалась и в январе-апреле 1918 года. 7 января 1918 года Николай II писал сестре Ксении: «Тяжело чрезвычайно жить без известий – телеграммы получаются здесь и продаются на улице не каждый день, а из них узнаешь только о новых ужасах и безобразиях, творящихся в нашей несчастной России. Тошно становится от мысли о том, как должны презирать нас наши союзники.

Для меня ночь – лучшая часть суток, по крайней мере, забываешься на время.

На днях в отрядном комитете наших стрелков обсуждался вопрос о снятии погон и других отличий, и очень ничтожным большинством было решено погон не носить. Причин было две: то, что их полки в Ц[арском] Селе так поступили, и другое обстоятельство – нападение здешних солдат и хулиганов на отдельных стрелков на улицах с целью срывания погон. Все настоящие солдаты, проведшие три года на фронте, с негодованием должны были подчиниться этому нелепому постановлению. Лучшие две роты стр[елковых] полков живут дружно. Гораздо хуже стала за последнее время рота Стрелк[ового] полка и отношение их к тем двум начинает обостряться. Всюду происходит та же самая история – два-три скверных коновода мутят и ведут за собой всех остальных.

С нового года дети, за исключением Анастасии, переболели краснухою, теперь она у всех прошла. Погода стоит отличная, почти всегда солнце, морозы небольшие. Поздравляю Тебя к 24-му, дорогая Ксения. Крепко обнимаю Тебя, милую Мама и остальных всех. Остаюсь с вами. Сердечно твой Ники».

Дочери Николая и цесаревич Алексей из далекого Тобольска писали бабушке и тетям милые, трогательные письма. Иногда это были большие подробные письма, рассказывавшие об их жизни и окружающей обстановке, иногда короткие маленькие открытки.

Царская семья внимательно следила за тем, что происходило в Крыму. В сохранившихся письмах из Тобольска императрицы Александры Федоровны ее подруге Анне Вырубовой, написанных в январе 1918 года, мы находим такие строки «О.А. (Ольга Александровна – Ю.К. ) пишет детям длинные письма – все про своего мальчика, которого обожает, кормит его, ухаживает за ним (у них нет няни). Бабушка, кажется, постарела очень – больная, у себя в комнате сидит и грустит».

Николай II 24 января 1918 года писал своей старшей сестре: «Дорогая милая моя Ксения, сегодня день Твоих именин, хотя я не нашел этого в календаре. Поздравляю Тебя от всего сердца и шлю мои пожелания Тебе здоровья и всех благ. С утра я ощущал потребность поговорить с Тобою письменно именно сегодня. Как часто мы проводили этот день вместе всей семьей и при иных обстоятельствах, более счастливых, чем нынешние. Бог даст и эти пройдут.

Я не допускаю мысли, чтобы те ужасы, бедствия и позор, которые окружают нас всех, продолжались долго. Я твердо верю, как и Ты, что Господь умилосердится над Россией и умирит страсти в конце концов. Да будет Его Святая Воля. Живем по-прежнему тихо и спокойно и постоянно вспоминаем дорогую Мама и вас, милых».

21 февраля 1918 года великая княжна Мария Николаевна в письме Ксении Александровне сообщала: «Спасибо большое, Тетя Ксения, душка, за открытку. Письмо Папа́ передала, теперь пересылаю Тебе ответ. Сегодня чудная погода, сидела утром на подъезде и грелась на солнце. Теперь в саду стало еще скучнее, срыли гору не совсем, но для катанья она больше не годится. Навезли много дров, и Папа́ пилит, мы ему помогаем. За этот год научились колоть и пилить. А что вы делаете? Как поживаешь? Выходит ли Бабушка на воздух? Собираемся петь… но регент еще не был, т. ч. не знаем, успеем ли петь в субботу. Почти каждое воскресенье играем маленькие пьесы. Теперь уже весь запас вышел, придется повторять. Не знаю, когда Ты получишь это письмо, говорят, что почта не ходит, а мы все-таки продолжаем получать письма… Всего хорошего, моя дорогая. Крепко Тебя и всех целую. Христос с Тобой. Твоя Мария».

Приблизительно в эти дни Николай II в своих дневниках сделал следующие записи:

«7/20 февраля. Среда 8/21 февраля. Та же неизменно прекрасная погода с теплым солнцем и поразительной яркой луной по ночам. судя по телеграммам, война с Германией возобновлена, так как срок перемирия истек; а на фронте, кажется, у нас ничего нет, армия демобилизована, орудия и припасы брошены на произвол судьбы и наступающего неприятеля! Позор и ужас!

14/27 февраля. среда. Приходится нам значительно сократить наши расходы на продовольствие и на прислугу, так как гофмарш[альская] часть закрывается с 1 марта и, кроме того, пользование собственными капиталами ограничено получением каждым 600 руб. в месяц. Все эти последние дни мы были заняты вычислением того минимума, кот[орый] позволит сводить концы с концами.

2/15 марта. Пятница. Вспоминаются эти дни в прошлом году в Пскове и в поезде! Сколько еще времени будет наша несчастная Родина терзаема и раздираема внешними и внутренними врагами? Кажется иногда, что дольше терпеть нет сил, даже не знаешь, на что надеяться, чего желать? А все-таки никто как Бог! Да будет воля Его Святая!