Юлия Кудрина - Императрица Мария Федоровна

Ники часто с интересом спрашивает, как прошло слушание дела в суде. Обо всем этом и о том, что эти шесть подлецов должны быть повешены, мы ему рассказали. Не сказали только точный день, когда это произойдет, чтобы он не думал об этом слишком много. Но это должно произойти 3(14) апреля на Семеновской площади. Приняты усиленные меры безопасности, чтобы народ не набросился на преступников, которые в подобном случае могут быть разорваны на куски…»

29 марта после трехдневного заседания суда Особого присутствия Правительствующего сената на основании статей Уложения о наказаниях судьи вынесли приговор. Согласно ему Андрей Желябов, Софья Перовская, Николай Кибальчич, Тимофей Михайлов и Николай Рысаков были приговорены к смертной казни через повешение. Г. Гельфман, еще одной подсудимой, смертная казнь была отложена из-за беременности. Казнь состоялась 3 апреля 1881 года на Семеновском плацу.

Гатчину, расположенную в сорока километрах к юго-западу от Санкт-Петербурга, неподалеку от Царского Села, в 1783 году Екатерина II подарила своему сыну великому князю Павлу Петровичу. Император Павел I сделал дворцово-парковый ансамбль Гатчины одним из лучших образцов раннего русского классицизма. В середине XIX века дворец был перестроен по проекту архитектора Р.И. Кузьмина. Дворец состоял из двух колоссальных прямоугольных корпусов с большими внутренними дворами, соединенными вместе узким большим полукругом в несколько этажей. На крыше главного корпуса были две пятиугольные башни. Во дворце перед парадным входом находился памятник императору Павлу I.

Внутренняя отделка апартаментов была выполнена по эскизам А. Ринальди и В.Ф. Бренна. Изысканный паркет, бронзовые люстры, мебель в стиле Людовика XVI – все это производило сильное впечатление на посетителей.

Галереи Гатчинского дворца хранили богатые коллекции предметов искусства. В Китайской галерее были собраны еще со времен Екатерины II, Павла I и Александра I редкие изделия из фарфора и агата. В так называемой Чесменской галерее на стенах висели четыре большие копии с картин Геккерта, на которых было изображено сражение русских с турками в Чесменской бухте в 1 768 году, окончившееся победой русских моряков. На стенах дворца были и другие картины, гобелены и гравюры, запечатлевшие подвиги солдат и моряков еще во времена царствования Петра I, императрицы Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины Великой. Таким образом, каждый уголок Гатчины напоминал о былом величии России под скипетром Романовых.

Хотя Гатчинский дворец был огромен (в нем насчитывалось более девятисот комнат), Александр III с семьей жил не в парадных помещениях, а в скромных небольших комнатах, в так называемых антресолях, где во времена императора Николая I жила прислуга. Александр III, будучи большого роста, предпочитал маленькие комнаты. Все роскошные помещения дворца были предоставлены для официальных приемов. Кабинет императора, помещавшийся в бельэтаже Арсенального каре дворца, представлял собой также довольно скромное помещение. Леди Черчилль, посетившая Гатчинский дворец во время своего визита в Россию в 1889 году, отмечала: «Они (семья Александра III – Ю.К. ) живут с большой простотой, в небольших комнатах, что составляет резкий контраст с величавой фигурой царя и его величественной осанкой. Манеры Его Величества так же просты, как и вкусы». Дворец был окружен парком, который разделялся на две части рекой и искусственными озерами, вырытыми еще в середине XVIII века.

После гибели императора Александра II и ряда террористических актов, направленных уже против Александра III и членов его семьи, в Гатчине были введены исключительные меры безопасности. Для несения сторожевой службы были задействованы несколько полков: полк Синих кирасир и Свободнопехотный полк – для личной охраны царя. В него входили представители всех гвардейских полков. Любопытен тот факт, что в течение многих лет командиром одного из охранных подразделений был финн Фредрик Бьёрнберг. Солдатские казармы находились здесь же, на территории полка.

Несмотря на это, император, будучи по натуре человеком смелым и хорошо понимая, что даже самые строгие полицейские меры не могут полностью гарантировать ему и его семье безопасность, продолжал открыто появляться на людях, в общественных местах, в театрах, на выставках. По воспоминаниям младшей дочери Александра III великой княгини Ольги Александровны, полковые солдаты и матросы были настоящими друзьями царских детей и всех членов царской семьи. На парковой территории дворца постоянно присутствовали также и люди другой специальной охраны – детективы в штатском, от внимания которых, естественно, не мог укрыться ни один посторонний человек.

А факты были малоутешительны. Так, уже во время погребения Александра II заговорщики готовили очередное покушение, но теперь уже на Александра III и находившегося тогда в Санкт-Петербурге наследного принца прусского. Градоначальнику Н.М. Баранову удалось арестовать девятнадцать заговорщиков.

По распоряжению начальника охраны императора генерала П.А. Черевнина охрана в Петергофе была увеличена с пятидесяти до ста человек. Узнав об этом, Александр III послал Черевнину бумагу следующего содержания:

«Несмотря на мои частые повторения, что я не желаю, чтоб, когда я выезжаю, за мною ездили мушары и проч., я опять замечаю, что приказание мое не исполняется. Я не знаю, Ваши ли это люди или Грессера (генерал-адъютант, петербургский градоначальник в 1882–1892 годах – Ю.К), но прошу распорядиться, чтобы этого более не было, как мера совершенно лишняя и, конечно, ни к чему не ведущая. Я разрешил Грессеру, когда он находит нужным, самому иногда следовать за мною, когда известно, куда я еду, но кроме него я не разрешаю никому, потому что считаю эту меру глупою и весьма неприглядною.

Когда я еду по заведениям или госпиталям, всегда все полицейское начальство той местности является туда, и, конечно, этого достаточно. Прошу в этот раз сделать распоряжение раз и навсегда, и чтобы не приходилось мне повторять это каждый год снова; мне это надоело. Я никогда не мешаю Вам и Грессеру принимать меры, которые Вы находите нужными, но следовать за собой положительно запрещаю».

Александр III очень любил Гатчину. Как вспоминал С.Д. Шереметев, в Гатчине «он много ходил, наслаждался прогулками с семьею, словно помещик в своей усадьбе. Прогулки по окрестностям и пикники в лесу были особенно приятны и даже оживленны… Но оживление это было не светское, а особого свойства, особенно ему любезного. Оживление придавали дети, уже достигшие того возраста, когда они всего забавнее и веселее».

Оставаясь в Гатчине один или с детьми, когда Мария Федоровна вынуждена была покинуть мужа, уезжая то на Кавказ – навестить больного сына Георгия, то в Данию – с визитом к своим родителям, Александр III регулярно писал жене письма, рассказывая о своей жизни в Гатчине, о детях. Письмо от 18 апреля 1884 года: «В 11 часов поехали к обедне в милую нашу церковь. Утро было хорошее, тепло и тихо, и во время обедни соловей пел все время, так это было оригинально и мило!» Прогулки с отцом по паркам Гатчины дети обожали. Великая княгиня Ольга Александровна вспоминала: «Настоящим праздником были те дни, когда, услышав, как часы на башне дворца бьют три раза, мы получали сообщение о том, что Его Императорское Величество позволит взять нас с собой в гатчинские леса.