Елена Первушина - Великие государственные деятели Российской империи. Судьбы эпохи

А Шувалов меж тем затевал все новые «прожекты». Он обращает внимание Сената на то, что большое количество денег лежит без движения на Монетном дворе, в то время как торговля страдает от ограниченного числа денег в обороте. Граф предлагал использовать эти деньги для создания купеческого банка, откуда купцы могли бы брать займы. Однако займы нужны не только купцам, но и дворянству. В итоге Сенат подал императрице доклад об учреждении двух первых российских банков – Дворянского заемного банка с капиталом в 750 000 рублей и Купеческого заемного башка – в 500 000 рублей. Это были те самые банки, которые, по мнению князя Щербатова, Шувалов создал для того, чтобы их ограбить. Тем не менее они продолжали успешно работать до конца XVIII века, только в 1782 году Купеческий банк поглощен Дворянским, а еще через четыре года Дворянский банк ликвидирован, а его капиталы передали в единый Государственный заемный банк.

В январе 1755 года Петр Иванович предложил чеканить новую медную копеечную монету, по расчету 8 рублей из пуда, всего на сумму 3 500 000 рублей. По мысли Шувалова эти деньги должны облегчить и оживить мелкую розничную торговлю. Согласно его расчетам правительство должно было получить выгоду, так как покупало медь по 5 рублей за пуд, а выпускало ее в виде монет по 8 рублей за пуд, в то время как население не несло никаких убытков.

В 1755 году Петр Иванович стал генерал-фельдцейхмейстером, что давало в его управление инженерный корпус и всю артиллерию. Здесь перед ним открылся новый простор для деятельности.

Еще шестью годами ранее на собрании при Дворе, Сената, Иностранной коллегии и Военной коллегии Шувалов добился принятия постановления об увеличении числа армии «прибавкой на всякий полк 450 чел. гранодер и знатного числа мушкатер, и так полк вместо одной гранодерской роты получил три, которые составляли 600 ч., а мушкатерские увеличены ж, а потом из рот гранодерских от всякого полку по одной отделено и сочинены гранодерских четыре полка».

Получив в 1750 году дивизию, Шувалов обратил внимание на то, что у солдат хромает строевая подготовка: каждый полк проделывал по-своему воинские приемы, выполнял их плохо, нижние чины мало упражнялись и учились воинскому делу, офицеры «весьма слабо должности свои исполняли и об нужнейшей вещи, касающейся до марширования и обращения корпусами, худое понятие имели». Меж тем в XVIII веке умение держать строй и быстро выполнять команды необходимо не только для парадов. Кремневые ружья заставляли тратить много времени на перезарядку. Отрабатывая все движения до полного автоматизма, король Пруссии Фридрих Великий резко увеличил скорострельность, превратив своих солдат фактически в «живые пулеметы». Чтобы улучшить подготовку солдат, Шувалов приказал взять из каждой роты по рядовому, а из каждого полка – по офицеру и барабанщику, научил их правильным приемам и вернутл на службы, как инструкторов. Обучение барабанщика было важно, так как он отбивал ритм, которому подчинялись солдаты, что позволяло всему полку действовать как единое целое. В 1753 году Шувалов продемонстрировал заново обученную дивизию в Москве Военной коллегии и генералитету и в 1755 году ему разрешили взять в Петербург один пехотный и один кавалерийский полк и обучить их по собственному способу. После этого ему поручили организовать подобное обучение и во всей армии. Для такого переобучения, естественно, требовались деньги, и именно поэтому Шувалов предложил свой проект с чеканкой медных монет.

Шестого апреля 1756 года императрице подали доклад, составленный под руководством Шувалова, в котором говорилось, что ввиду наступающей войны «великая надобность и польза есть в содержании в исправном и порядочном состоянии артиллерии и принадлежащего к оной знатного артиллерийского и инженерного корпуса и протчаго». Спорить с этим выводом, разумеется, было невозможно, и 31-го мая 1756 года Петра Ивановича назначили фельдцейхмейстером артиллерии. Взявшись за дело с присущей ему энергией, он за четыре года довел артиллерийский «парк» до 741 орудия. Для этого пришлось запретить употребление меди на какие-либо иные изделия, кроме пушек.

Шувалов также предложил вооружить армию новым видом артиллерийских орудий, средним между пушками и гаубицами. Они могли стрелять как ядрами (как пушки), так и бомбами (как гаубицы), были легче пушек и обладали большей меткостью, чем гаубицы. Это орудие изобрели в 1757 году артиллерийские офицеры М.В. Данилов и С.А. Мартынов, но так как на стволах стоял знак единорога – герб Шувалова, то они вошли в историю, как «шуваловская пушка» или просто «единорог». Именно под этими именами они служили русской армии более 100 лет.

Еще одним нововведением Шувалова стали так называемые «близнята», состоящие из двух легких гаубиц, расположенных на одном общем лафете. Они стреляли 6-фунтовыми гранатами, картечью и зажигательными каркасами.

При всей той несомненной пользе, которую принесли осуществленные проекты Петра Ивановича Шувалова, при Дворе его не любили, считали мздоимцем и интриганом, что, конечно, отчасти правда. Шувалов никогда не стеснялся наживать богатство и завоевывать влияние всеми доступными законными и не очень законными методами. Но нужно отдать Шувалову должное: он добивался богатства и влияния для того, чтобы реализовать свои прожекты, «для общего блага», а не использовал свои идеи, чтобы сколотить капитал и добиться высокого положения при Дворе.

Конечно, врагам Шувалова было безразлично, какими побуждениями он руководствуется, им в принципе не нравилось, что он представляет собой силу, с которой приходится считаться. Однако неприязнь к его брату, Александру Ивановичу, была еще сильнее.

Как вы уже знаете, Александр Иванович был то ли старшим, то ли погодком Петра Ивановича и одновременно – человеком совсем иного склада.

Вот как описывает его Екатерина II: «Этот Александр Шувалов, не сам по себе, а по должности, которую он занимал, был грозою всего двора, города и всей империи: он был начальником Государственного инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятия, как говорили, вызвали у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица, от глаза до подбородка, каждый раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».

Екатерине пришлось близко познакомиться с этой семьей. Александр Шувалов был назначен гофмаршалом к ее мужу великому князю Петру Федоровичу и представлял императрицу при «малом дворе», передавал ей все просьбы великого князя и княгини, и все распоряжения государыни – им. Его жена стала одной из придворных дам Екатерины, та невзлюбила и ее и мужа, и поэтому в мемуарах она, не стесняясь, отвешивает им «комплименты» вроде таких: «Я была в карете с женою графа Александра Шувалова, с самой скучной кривлякой, какую только можно себе представить», «Я могла бы видеть графа Александра Шувалова и его жену, но это были существа такие пошлые и такие скучные, что я всегда была в восторге, когда они отсутствовали», «Надо правду сказать, Шуваловы были, вообще, люди крайне трусливые, и этим-то путем можно было ими управлять»… и так далее.