Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Центральные власти в своих действиях против нежелательных лиц руководствовались аналогичными критериями. Взяв курс на нэп, они не желали выпускать из-под контроля слои населения, претендовавшие на экономическую самостоятельность. В ноябре 1923 г. в круг «социально опасных элементов», в отношении которых могли применяться административные репрессии, были включены подозреваемые в торговле наркотиками, спиртом, драгоценностями, контрабанде, лица без определенных занятий, а также не зарегистрированные посредники в торговле и подрядах, «спекулянты», «черные биржевики» [866]. Все они были охвачены общим термином «нэпманско-паразитический элемент».

С декабря 1923 по январь 1924 г. по центральным городам страны прокатились акции по высылкам из них «накипи нэпа». Нэпманы, за исключением государственных служащих, выселялись, как правило, с семьями. Им запрещалось проживать в столицах союзных республик и густонаселенных торгово-промышленных центрах. Достаточно большие группы этих людей ссылались в Сибирь. К концу января 1924 г. в Приангарском крае было расселено 60 представителей «нэпмано-паразитического элемента», 26 чел. было направлено в Илимский край, 28 чел. – в г. Тару Омской губернии, 11 чел. – в центр Ойротской области Улалу, 6 чел. – в г. Змеиногорск, 5 чел. – в г. Рубцовск Алтайской губернии [867]. По свидетельству Н.М. Донской, осенью 1924 г. в районе Парабели в Нарымском крае проживало семь семей ссыльных нэпманов [868].

В течение 1924 г. в регион было сослано 869 чел. (43,8 % от численности ссыльных и высланных) с формулировкой «социально вредные», 294 чел. из них получили ссылку и высылку в несудебном порядке по совокупности прочих негосударственных преступлений. Большевики характеризовали взяточничество и прочие злоупотребления как «проявление мелкобуржуазной стихии, направленное против советского строя» [869]. В этих преступлениях подозревались в первую очередь опять же «частнокапиталистические элементы». В таком контексте применение ссылки к этим лицам признавалось оправданным. Московский горный инженер Н.Я. Брянцев в начале 1924 г. был обвинен в должностных злоупотреблениях и как один из учредителей акционерного общества «Мосгортоп» административно сослан в Нарымский край. Постановлением ПП ОГПУ по Сибири от 16 октября 1924 г. он был возвращен в Новониколаевск для использования по специальности [870].

Карательные органы с особым рвением старались удалить «нэпманов» как можно дальше от крупных центров. Так, летом 1924 г. в Новониколаевск прибыл приговоренный к ссылке в Нарымский край «соцвред» Ю.К. Бадаш. Как специалист он был оставлен в городе для работы в местных учреждениях здравоохранения. Однако вскоре ОГПУ, сославшись на новые данные, согласно которым Бадаш являлся «старым биржевиком» и поддерживал связь с поставщиками иностранных миссий, решило отправить ссыльного подальше от губернских центров в Нарымский край [871].

В ходе кампаний по борьбе с бандитизмом ссылке без предъявления конкретной статьи подвергались граждане, характеризовавшиеся как «социально вредные». К ним причисляли «уголовных элементов» (рецидивистов). В значительной мере этот контингент формировался за счет жертв «чистки» центральных городов от «соцвредов». Значительную долю составляли также лица, сосланные из южных районов России по постановлениям местных комиссий ОГПУ. В марте 1926 г. в Красноярском изоляторе содержались сосланные из Москвы лица без определенных занятий, в т. ч. крестьяне, приехавшие в столицу на заработки [872]. За 1926 г. через ПП ОГПУ по Сибири прошли 167 ссыльных и высланных с формулировкой «социально вредные». В середине 1927 г. в Сибирском крае насчитывалось 1919 ссыльных «соцвредов» [873]. В последующие годы численность ссыльных и высланных этой категории резко возросла. С конца 1927 г. для «разгрузки» тюрем рецидивистов стали ссылать и высылать более активно. К началу 1928 г. в Каменском округе числился 21, в Барабинском – 45, в Барнаульском – 25, в Иркутском – 10, в Тарском – 40 «соцвредов» [874].

В 1929 г. по стране прокатилась кампания по «чистке» центральных городов от нищих и «тунеядцев». В конце года в Сибирь стали поступать крупные партии административно-ссыльных «уголовников». В августе, по сообщениям административных органов края, сюда проследовала партия «преступного элемента» в количестве 600 чел. для размещения в округах. В сентябре в Томский округ прибыло 700 чел., значительную часть которых составляли «деклассированные элементы» [875]. Если в сентябре 1929 г. в Славгородском округе насчитывалось 700 ссыльных, то к началу 1930 г. их было уже 1078. К этому времени на пересыльных пунктах в Омске, Томске, Новосибирске скопилось 2774 «соцвредов» из Москвы и Ленинграда. Только в Нарымский край ежемесячно этапировалось до 350–400 уголовников со всех городов РСФСР и «разгружаемых» мест заключения. За 1929 г. сюда прибыло около 3 тыс. рецидивистов. В целом к концу года в Сибирском крае, по данным прокуратуры, насчитывалось 9 тыс. ссыльных и высланных граждан этой категории (56 % от общей численности) [876]. Вероятно, определенная их часть была сослана по приговорам судов, однако очевидно многократное увеличение численности ссыльных «соцвредов».

Положение от 28 марта 1924 г. давало органам ОГПУ право на ссылку и высылку граждан, обвинявшихся в «экономических» преступлениях: контрабанде, подделке денежных знаков, а также в спекуляции валютой и драгоценностями. К сентябрю 1927 г. общая численность ссыльных и высланных по этим обвинениям составила 5073 чел. (44,9 % от общей численности). В середине года по Сибирскому краю числилось 4368 сосланных по этим пунктам (61,9 %) [877].

Во второй половине 1920-х гг. наибольшее применение получила практика ссылок и высылок по обвинению в спекуляции валютой и драгоценными металлами. Органы ОГПУ придавали политическую окраску деятельности, оценивавшейся как спекулятивная. Стандартной формулой было обвинение в «подрыве своей деятельностью устойчивости валютных ценностей Республики». В круг репрессируемых попадали представители населения, обладавшие какой-либо экономической самостоятельностью: от кустарей-одиночек до «черных биржевиков», от мелких торговцев до крупных акционеров. Сюда включались представители государственных торговых организаций, обвинявшиеся в связях с иностранными торговыми представительствами. Так, в январе 1928 г. был сослан в Сибирь заведующий торговым отделением Уралмосторга И.М. Головчингер. В это же время отбывал ссылку в Новосибирске бывший представитель Госбанка и агент Наркомата финансов А.Ш. Айзенштадт. Ссылались и представители иностранных торговых организаций. Так, доверенный китайской фирмы по выполнению торговых договоров с советскими государственными органами А.П. Кицис отказался от предложения Казахского ОГПУ перейти на государственную службу. По обвинению в нанесении ущерба казне он был выслан в начале 1926 г. в Новосибирск [878].