Джон Дикки - Масоны. Как вольные каменщики сформировали современный мир

Миф о благородном дикаре проливает свет на то, что на самом деле Пайк и другие белые масоны думали о своих индейских братьях. В американской масонской литературе XIX века особенно пользовались популярностью истории на такой заезженный сюжет. Торжествующий храбрец, поднявший боевой топор, чтобы нанести смертельный удар, стоит над раненым белым солдатом. Сквозь зубы, стиснутые в агонии и отчаянии, солдат издает масонский сигнал бедствия. Каким-то чудом, опираясь на что-то глубоко укорененное в коллективном бессознательном своего народа, храбрец распознает сигнал и, вместо того чтобы снять скальп со своего пленника, обращается с ним со всем уважением, подобающим брату. Такие басни льстили масонам, им казалось, что они наследники древних истин, общих для всего человечества, — тех истин, которые заставляют самых благородных из дикарей Америки почувствовать в своей душе трепет. Другими словами, каждый белый масон высокомерно считал, что «искусство» как высшее выражение человеческой мудрости пришло в Америку и оказалось воплощением всех самых сокровенных духовных чаяний аборигенов. Вот что написал про это ведущий историк в области американоиндейского масонства: «Масоны, среди других колонизаторов, видели себя в авангарде исторического движения, которое уже было предопределено: каким-то образом их прибытие уже было известно тем, кого именно они хотели поработить».

Наставник Альберта Пайка доктор Альберт Макей никогда не изменял своим принципам, когда речь заходила о том, что было и что не было истинно масонским. «Он нажил себе врагов, как это всегда делают люди сильной воли и твердых убеждений. Он просто не умел прощать», — так про него говорили братья. Когда Макей формулировал и защищал отношение «искусства» к рабству, именно эта вредная его черта вышла на авансцену.

Родной город Макея Чарлстон, столица Шотландского устава, был построен на полуострове в заливе, там, где в Атлантику впадают три реки. Это был город широких улиц, элегантных особняков и набережных, где каждая веранда и кованые ворота были построены на рабовладельческие деньги. В городе находился невольничий рынок, куда летом съезжалась рабовладельческая элита Южной Каролины, спасаясь от болотной жары своих рисовых плантаций и устраивая в садах роскошные балы и вечеринки.

Рабам не разрешалось становиться масонами. Этот принцип был унаследован от средневековых масонов, которые считали рабов юридически неспособными соблюдать трудовые договоры. В 1723 году, на заре современного масонства, статья об этом была внесена в конституцию: «Лица, принятые членами ложи, должны быть достойными и добросовестными людьми, свободнорожденными, зрелого и благоразумного возраста, не рабами, не женщинами, не безнравственными или бесчинными людьми, но достойными уважения». В 1840-х и 1850-х годах в таких местах, как Чарлстон, где белое общество считало, что имеет полное право владеть другими людьми, такое правило никогда не могло стать просто формальностью или причудливым фактом из далекого прошлого. Масонство, учитывая его основополагающие заветы, было открыто для всех представителей мужского пола, независимо от вероисповедания, политической принадлежности или расы. В Соединенных Штатах вопрос о том, могут ли чернокожие люди, в частности рабы, стать такими кандидатами, был для масонов чрезвычайно острым.

Не терпящее возражений мнение доктора Альберта Макея по этому вопросу с формальной точки зрения соответствовало принятым нормам, но было суровым. В книге «Принципы масонского права» (The Principles of Masonic Law), опубликованной в 1856 году, он оговаривал следующее: «Раб или даже человек, рожденный в рабстве, хоть и получает свободу, но по древним правилам не может быть посвящен в масонство». Принцип был ясен: ни один раб или освобожденный раб никогда не будет допущен к «искусству». Таким образом, подавляющее большинство чернокожего населения Соединенных Штатов было лишено права голоса. Вряд ли стоит говорить, что такое мнение соответствовало мировоззрению чарлстонских рабовладельцев. Расизм Макея, возможно, проявлялся не так заметно, как расизм Пайка, но все равно глубоко укоренился в масонстве.

12 апреля 1861 года, через пять лет после того, как Макей опубликовал эти слова, форт Самтер, федеральный опорный пункт в гавани Чарлстона, был обстрелян батареями береговой обороны Конфедерации. Через полтора дня командир форта, майор и по совместительству масон Роберт Андерсон, сдался своему противнику, генералу Пьеру Г. Т. Борегару, который также был масоном. Бомбардировка ознаменовала начало Гражданской войны, которая унесла больше жизней, чем все остальные войны Америки вместе взятые. Она началась как попытка разрешения возникшего в республике конфликта между автономией отдельных штатов и властью федерального правительства — и из-за рабства этот конфликт день изо дня становился все напряженнее. Но в итоге Гражданская война привела к расколу между белым масонством Макея и Пайка и уникальной американской традицией черного масонства, истоки которой уходят корнями в историю Соединенных Штатов.

Отцом-основателем афроамериканского масонства был вольноотпущенник из Бостона, кожевник, поставщик провизии по имени Принс Холл, который служил в Континентальной армии Джорджа Вашингтона во время американской Войны за независимость. Традиция, известная как «масонство Принса Холла», получила название именно в честь его.

Принс Холл и другие афроамериканские братья в самом начале своего масонского пути стали жертвами мошенника. 6 марта 1778 года Принс Холл и четырнадцать других вольноотпущенников были инициированы сержантом Джоном Баттом, членом военной ложи, действующей под руководством Великой ложи Ирландии, однако посвящение было фиктивным. Сержант Батт не был Мастером Ложи, как полагали Холл и его друзья; и даже если бы он был им, у него не было бы полномочий самостоятельно проводить подобную церемонию. Мы не знаем, как Батт распорядился с полученными им членскими взносами, скорее всего, он их прикарманил.

Обманутые и покинутые наставником, Холл и его братья попытались придать своему объединению — Африканской ложе — официальный масонский статус. Им это удалось в 1787 году, после того как они обратились в Великую ложу в Лондоне. Таким образом, Африканская ложа была приравнена ко всем остальным подведомственным ложам.

После основания Африканской ложи Холл на протяжении всей оставшейся жизни принимал активное участие в борьбе за права афроамериканцев. Вместе со своими чернокожими братьями он подал петицию в Законодательное собрание Массачусетса в январе 1777 года, требуя положить конец рабству «в самом сердце свободной христианской страны». Его желание было исполнено в конце Войны за независимость, когда в Массачусетсе рабство было отменено. В 1788 году трое бостонских вольноотпущенников были похищены и попали на корабль работорговцев, направляющийся в Вест-Индию. Узнав о случившемся, Принс Холл был глубоко возмущен и, подав очередное ходатайство, добился того, чтобы работорговцам помешали выйти из гавани. Похищенным вольноотпущенникам так повезло прежде всего потому, что в их числе оказался масон ложи Принса Холла. Когда его хотели продать в рабство другому масону, он рассказал о своем членстве в обществе вольных каменщиков, вследствие чего трое пленников были возвращены в Бостон. Там их радостно встретили Принс Холл и вся братия.