Николай Переяслов - Красный лорд. Невероятная судьба революционера, замнаркома, флотоводца, редактора, писателя, дипломата и невозвращенца Фёдора Фёдоровича Раскольникова

Однако начавшаяся в 1965 году кампания ресталинизации не могла обойти Раскольникова. Для сталинистов, говорит В. Д. Поликарпов, был неприемлем сам прецедент возвращения доброго имени «невозвращенцу». Инициативу вторичного опорочивания Раскольникова взял на себя заведующий отделом науки и учебных заведений ЦК Сергей Павлович Трапезников (1912–1984), который в сентябре 1965 года на представительном совещании, используя оголтелую сталинистскую лексику, заявил: «В идейном отношении Раскольников был всегда активным троцкистом. Сбратавшись с белогвардейцами, фашистской мразью, этот отщепенец стал оплёвывать всё, что было добыто и утверждено потом и кровью советских людей, очернять великое знамя ленинизма и восхвалять троцкизм. Только безответственные люди могли дезертирство Раскольникова, его бегство из Советского Союза расценивать как подвиг».

(Аналогичные суждения содержались в статье пяти официозных историков «За ленинскую партийность в освещении истории КПСС», напечатанной в журнале «Коммунист» № 3 за 1969 год, знаменовавшей отход даже от тех скромных разоблачений сталинских преступлений, которые появились в первое послесталинское десятилетие. В этой статье Раскольникову был уделён следующий директивный абзац: «Никак нельзя, как это делают некоторые историки, относить к числу истинных ленинцев тех, кто на деле выступал против ленинизма, участвовал во фракционной борьбе… например, таких, как Ф. Ф. Раскольников, который перебежал в стан врагов и клеветал на партию и Советское государство».)

Какова же на самом деле была цена «обличений», выдвинутых Трапезниковым, спрашивает В. Д. Поликарпов, и сам же на этот вопрос отвечает: «Нужно прямо сказать, что они были рассчитаны на неосведомлённость слушателей. Неверна, прежде всего, фактическая основа обвинения. Трапезников заявил, будто письмо Раскольникова было напечатано в журнале „Новая Россия“. Но письмо, о котором он ведёт речь, было напечатано не в „Новой России“, а в „Последних новостях“, Керенский и Милюков не сотрудничали в одном органе, а имели разные издания: Керенский издавал „Новую Россию“, а Милюков — „Последние новости“. Это, конечно, мелочь, но такой борец против „трубадуров буржуазной идеологии“ и „апологетов буржуазии“, каким старался зарекомендовать себя Трапезников, должен был эти „мелочи“ знать» [7] Практически все сайты интернета говорят, что «Открытое письмо Сталину» Ф. Ф. Раскольникова было опубликовано 1 октября 1939 года в эмигрантском журнале А. Керенского «Новая Россия», тогда как заявление «Как меня сделали „врагом народа“» было напечатано в «Последних новостях» П. Милюкова. . А далее видно, что он смешивает воедино заявление и письмо Раскольникова, напечатанные в разных органах, и не знает обстоятельств их опубликования.

Раскольников не посылал своего письма в какую-нибудь газету, а по существующему во франции порядку сдал его в агентство «Гавас», которое предоставляло информацию всем газетам на общих основаниях, так что опубликование их его в «Новой России», как и опубликование статьи «Как меня сделали „врагом народа“» в «Последних новостях» зависело не от выбора Раскольникова. Не зная всего этого и исходя только из факта, что письма были напечатаны в этих газетах, Трапезников облыжно приписал Раскольникову прямую связь с белогвардейцами и, очевидно, для усиления эмоций договорился до его связи с «фашистской мразью». Увлёкшись своими фантастическими обвинениями, он счёл возможным наградить старого коммуниста, соратника Ленина позорной кличкой «отщепенец».

Был ли Раскольников «всегда активным троцкистом», как уверял Трапезников?

Сам Раскольников в письме Сталину от 17 августа 1939 года писал:

«Как Вам известно, я никогда не был троцкистом. Напротив, я идейно боролся со всеми оппозициями в печати и на широких собраниях. И сейчас я не согласен с политической позицией Троцкого, с его программой и тактикой».

Может быть, Раскольников писал неправду и на это его заявление нельзя полагаться? Но вот свидетельство, скреплённое подписью Сталина, — справка, помещённая в 1-м томе «Истории гражданской войны в СССР», который вышел в 1935 и 1936 годах под редакцией Сталина (а также С. М. Кирова, А. А. Жданова и других):

«Раскольников Ф. Ф. (р. 1892) — большевик, член партии с 1910 года. В период войны — офицер морского флота. После февральской революции заместитель председателя Кронштадтского Совета, руководитель большевистской организации в Кронштадте. После Октябрьской революции руководитель Каспийского флота, очистившего Каспийское море от белогвардейцев и англичан. В настоящее время — полпред СССР в Болгарии».

Таким образом, Раскольников получается ни в коем случае не виноватым, а остаётся верным и честным ленинцем, настоящим партийцем. Хотя некоторые коммунисты до сих пор продолжают считать его предателем. Таким на рубеже нашей знаменитой «перестройки» заявил о себе никому до поры неведомый бывший прокурор и пропагандист Иван Тимофеевич Шеховцов. Благодаря ему, 20 сентября 1988 года в Москве произошло одно историческое событие, о котором писали многие газеты. Народный суд Свердловского района столицы рассмотрел иск о защите чести и достоинства, в ходе которого истцом выступала сама сталинщина, а ответчиком — гласность.

Оскорблённым истцом был упомянутый выше Иван Тимофеевич Шеховцов, а ответчиками — газета «Советская культура» и писатель Алесь Михайлович Адамович. Надо признать, что Шеховцов не привлёк бы к себе такого внимания, возьмись он защищать одного только себя, свою собственную честь и своё собственное достоинство. Не случайно он говорит: «Я семнадцать раз подавал иск о защите чести и достоинства Иосифа Виссарионовича, и всюду отказывались рассмотреть».

И тогда, отчаявшись, за оскорблённого Иосифа Виссарионовича оскорбился сам Шеховцов.

И вот — суд.

Повод — заметка Алеся Адамовича в газете «Советская культура», где писатель нелестно отозвался о защитнике палача Хвата — некоем «харьковском военном прокуроре», рассылавшем письма, где вступался за следователя, который допрашивал академика Вавилова. В этом анонимном прокуроре Шеховцов узнал себя.

Он объяснил суду, в чём суть его оскорбления: «Нигде не доказано, что следователь Хват пытал Вавилова. Никакой суд это не установил. Значит, никто не имеет права называть его палачом. И меня, когда я защищаю честь и достоинство Хвата, никто не имеет права называть защитником палача. Это оскорбление моей чести и достоинства».

Называя себя «инвалидом Отечественной войны» или «наводчиком орудия», Шеховцов говорит, обличая всех тех, кто стоит на стороне Раскольникова: