Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

В январе 1895 года новый император Николай II принял представителей земств и городов, перед которыми выступил с краткой речью, в которой ответил на либеральные надежды на новое царствование в духе реформ Александра II и расширения уже существующих прав земства на участие в вопросах местного самоуправления 37. В речи, авторство которой общее мнение приписывало обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву, была оглашена формула о том, что надежды на «участие представителей земства в делах внутреннего управления» — «бессмысленные мечтания» и, следовательно, все иные попытки компромиссной либерализации самодержавия — тоже [147] «Слышались голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями». Варианты речи Николая II 17 января 1895 г. / Публ. И. С. Розенталя // Исторический архив. 1999. № 4. . Воспользовавшись этим поводом и следуя уже архаичному монархическому пафосу И. С. Аксакова, С. впервые выступил автором обращения в стилистике некогда лоялистской оппозиции, пробуя играть роль не только в марксистской и социал-демократической политике, но и в политической реабилитации революционеров в глазах умеренной части общества и радикализации биографически близкого ему либерального движения. В нелегально размноженном на мимеографе «Открытом письме к Николаю II», принадлежность которого перу С. вскоре выяснилась, говорилось:

«Вы сказали своё слово, и оно разнесётся теперь по всей России, по всему культурному миру… со вчерашнего дня вы стали определённой величиной, относительно которой нет более места „бессмысленным мечтаниям“ (…) Если самодержавие на словах и на деле отождествляет себя с всемогуществом бюрократии… дело его проиграно; оно само роет себе могилу и раньше или позже, но во всяком случае в недалёком будущем падёт под напором живых общественных сил. (…) Ваша речь вызвала чувство обиды и удручённости, от которого однако живые общественные силы быстро оправятся и перейдут к мирной, но упорной и сознательной борьбе за необходимый для них простор; у других оно обострит решительность бороться с ненавистным строем всякими средствами. Вы первый начали борьбу, — и борьба не заставит себя ждать» [148] Открытое письмо к Николаю II // За сто лет. 1800–1896 / Сост. В. Бурцев. Ч. 1. Лондон, 1897. С. 264, 266–267. О своём авторстве С. прямо заявил в печати после публикации новых своих открытых писем в связи с Кровавым воскресением 9 января 1905: «После 17-го января [1895] мы — при участии наших друзей из числа земских деятелей — составили и распространили „Открытое письмо к Николаю II“» ( П. Струве. В чём исход? // Освобождение. 15(2) апреля 1905. С. 289). .

Это выступление в соединении с растущей активностью публичных выступлений С. в Вольном экономическом обществе, в которое он вступил в 1895 году, начало создавать ему широкую известность как крайне радикальному представителю в целом единого антисамодержавного освободительного движения и марксистское кредо С. легитимировало марксизм как новый язык респектабельного общественного знания, использование которого было равно удобным для бюрократической, университетской, политически — либеральной, неонароднической или собственно социал-демократической среды. А противостоящее этому новому, западническому консенсусу самодержавие получало клеймо устаревшей самоизолированной власти, для которой сама современность была «бессмысленными мечтаниями» [149] Даже в советской драматической сказке Е. Л. Шварца «Тень» (1938–1940) был использован его освободительный код, в котором власть характеризовалась в анти-категориях «Открытого письма»: « Тень : Никаких перемен. Как было, так будет. Никаких планов. Никаких мечтаний». .

Под впечатлением от успеха книг С. и Бельтова (Плеханова) Потресов в 1895 году составил первый марксистский «идейный» сборник «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития», который должен был продемонстрировать наличные писательские силы русского марксизма и, в русских интеллектуальных традициях, представить существующим общественное и идейное направление. Оказалось, что из наличных русских марксистских литературных сил в России и за рубежом сборник смог привлечь только П. Н. Скворцова, В. А. Ионова, Тулина (Ленина) и Потресова, Плеханова, самого С. и Р. Э. Классена [150] М. Колеров. Индустрия идей: Русские общественно-политические и религиозно-философские сборники 1887–1947. М., 2000. С. 27. , но был уничтожен цензурой.

Начиная примерно с 1894 года С. упорно искал возможности для создания легального партийного органа русских марксистов по образцу народнического «Русского Богатства», либеральных «Вестника Европы» и «Русской Мысли»: сохранились глухие свидетельства даже о возможности проекте использования какой-либо газеты для этой цели [151] Первой марксистской газетой в России стал «Самарский Вестник», издававшийся инженером и известным писателем Н. Г. Гариным (Михайловским) в Самаре в 1895–1897 гг. (например, в её литературно-политическом отделе — подобно тому, как, по общему признанию, именно корреспонденции газеты «Русские Ведомости» из Германии стали для всего русского общества главной информационной школой парламентаризма и социал-демократии). О периоде 1894–1896 гг. вспоминал тогдашний марксист, однокурсник С. — Оболенский:

«Когда возникла мысль о издании марксистского органа печати, я получил приглашение от П. Б. Струве и А. Н. Потресова вступить в его редакционную коллегию. Эта коллегия несколько раз собиралась на квартире М. И. Туган-Барановского, обсуждая всевозможные вопросы, связанные с изданием нового журнала. (…) Перечислю здесь всех людей, принимавших участие в наших заседаниях… Это были: П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский, А. Н. Потресов, В. В. Водовозов, К. К. Бауэр, А. А. Никонов, М. А. Рейтлингер и я. Кроме того членами редакционной коллегии считались живший в провинции А. С. Изгоев и находившийся в ссылке В. И. Ульянов (будущий Ленин) [152] Здесь ошибка памяти мемуариста: во время ссылки Ленина, т. е. в 1897–1899 гг., в свет выходили марксистские журналы «Новое Слово» и «Начало», организованные без участия Оболенского — М. К. . Фактическим редактором был единодушно выбран самый младший из нас П. Б. Струве. Официальным издателем наметили меня, а официального редактора, обязанность которого заключалась в те времена лишь в отбытии тюремного заключения из-за каких-либо „криминальных статей“ (таких редакторов имели все оппозиционные журналы и газеты), купили за хорошее жалование. Впрочем из этой затеи ничего не вышло, так как в моём ходатайстве о разрешении издавать журнал Главным Управлением по делам печати мне было отказано» [153] В. А. Оболенский. Воспоминание о Струве. С. 106. .