Модест Колеров - Петр Струве. Революционер без масс [сборник]

Продуманную оценку личностного своеобразия идейнополитической эволюции С. этого времени дал Л. Д. Троцкий:

«С. на протяжении ряда лет ведёт с собой непрерывную и неутомимую борьбу: сегодня — со своим завтрашним, завтра — со своим вчерашним днём (…) каждой из этих идейных трагедий, казалось бы, достаточно, чтобы довести политика и писателя до морального банкротства и отчаяния. Но перед нами психологическое чудо: из всех своих идейных катастроф и политических крахов Пётр С. выходит, точно из лёгкой кори — невредимым… Как личность С. не знает банкротства, ибо он как личность он не участвует в [партийной — М. К.] борьбе. Его политические убеждения никогда не сливаются с его духовной физиономией (…) С. воображает себя не связанным ни с одним классом, ни с одной партией, ни с одной идеей, а непосредственно состоящим в распоряжении Матери-Истории генерал-инспектором по делам идеологии» [344] Л. Д. Троцкий. Господин Пётр Струве (Попытка объяснения) [1909] // Л. Троцкий. Политические силуэты. М., 1990. С. 206–209. .

Именно поэтому центральным идейно-политическим событием в жизни С., гораздо более громким, чем вся его марксистская и либеральная карьера стал манифест разочарованных марксистов, который вполне можно назвать манифестом консервативной революции.

16 марта 1909 года вышел в свет сборник «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции» (Бердяев, Булгаков, Гершензон, А. С. Изгоев, Кистяковский, С., Франк), в течение последующего года выдержавший пять переизданий и вызвавший громкую общественно-политическую полемику. Представителями политической оппозиции «Вехи», которые подвергли систематической критике идеалы и практику русской антиправительственной интеллигенции, отказались от революционной перспективы и присягнули политической эволюции, консервативной религиозной и правовой традиции, были объявлены актом предательства. Число сторонников «Вех» оказалось невелико. Несмотря на то что этот сборник был инициирован Гершензоном, его финальный авторский коллектив почти полностью был составлен представителями круга С. из сборника «Проблемы идеализма» [345] Об этом: М. А. Колеров. Сборник «Проблемы идеализма» (1902): история и контекст. М., 2002. . С. стал главным толкователем и пропагандистом антиинтеллигентской и государственнической проповеди сборника, в значительной мере подчинив её своей полемике с Мережковским, которая увенчивала печатную дискуссию 1907–1908 гг. М. О. Меньшикова и В. В. Жаботинского, Жаботинского и С. о политических ценностях молодёжи и принципах национального (этнического) самоопределения общества [346] Переиздание антологии из периодической печати «По Вехам: Сборник статей об интеллигенции и „национальном лице“» (1909) см.: Национализм. Полемика 1909–1917 / Сост. М. А. Колеров. М., 2015. . С. представлял себе Мережковского в качестве нового претендента на роль религиозно-революционного вождя интеллигенции (в этом со С. были согласны Бердяев и Булгаков и даже Розанов [347] Мережковский этого времени, по его словам, «завоёвывал или коммерчески приобретал себе левую славу» ( В. В. Розанов. Литературные симулянты [1909] // В. В. Розанов. О писательстве и писателях / Собр. соч. под ред. А. Н. Николюкина. М., 1995. С. 326. ). Основой полемики с ним С. служило тогдашнее (и, по-видимому, подлинное, в отличие от его попыток участия в коллективной церковной религиозности «Братства Св. Софии» в эмиграции) убеждение С. в свершившемся преодолении « старого христианства». «Религиозному социализму» Мережковского С. противопоставлял свой «религиозный индивидуализм», «для которого не нужна и не интересна материализация царства Божия» и который реализовывал себя вне церкви и догматов [348] Patriotica. С. 442, 446, 448, 452. «На разные темы», 1908. . Отрицая шансы Мережковского стать духовно-общественным вождём, С., несмотря на сотрудничество с ним в редакции «Русской Мысли», ещё до «Вех» спорил с широко распространившейся позже теорией об особой, «подспудной», «превращённой» религиозности русской атеистической революционной интеллигенции, на которую, в частности, опирались надежды Мережковского как общественного деятеля. С. так писал об этом:

«Религиозности у „интеллигенции“ не может быть вне религиозных идей. Религиозных идей у русской „интеллигенции“ никогда не было. Религиозность русской революционной „интеллигенции“ есть благочестивая легенда» [349] Patriotica. С. 113. «Спор с Д. С. Мережковским», 1908. .

Непосредственно откликаясь на французский сборник Мережковского, Гиппиус и Философова «Царь и революция» (1907) [350] Д. Мережковский, З. Гиппиус, Д. Философов. Царь и революция. Сб. / Первое русское издание. М., 1999. , С. резюмировал:

«Есть что-то трогательно детское в этом сочетании апокалипсиса и революционного социализма. Это самая художественная и в том время самая детская, самая наивная форма славянофильства и революционизма… Должен сознаться, апокалиптической теории Мережковского о русской революции я на французском языке не мог читать без улыбки» 9.

Как бы ни иронизировал С., анализ непосредственно предшествовавшей публикации «Вех» идейно-общественной ситуации и контекста, который сопровождал написание статей для сборника, демонстрирует в общем отчаянное положение С., привыкшего практически в одиночку задавать идеологическую повестку дня, диктовать темы дискуссий. С одной стороны — даже в условиях фактического распыления партийной, большевистской и меньшевистской, социал-демократии, глубочайшего кризиса партии социалистов-революционеров, павшей жертвой разоблачения чудовищной роли полицейского провокатора Е. Ф. Азефа во главе террористической деятельности эсеров — социалистические литература и печать в России быстро шли вширь, в массу, к абсолютному доминированию: и в объёме тиража неонароднического «Русского Богатства», достигавшего 18 000 подписчиков, за большинством которых стояла целая библиотека читателей, и в резком росте качественной аудитории марксистских «идейных сборников» [351] Если марксистский сборник «Очерки реалистического мировоззрения» (СПб, 1904), направленный против «Проблем идеализма», был напечатан — на подъёме философских интересов и революционной волны — числом в 3500 экземпляров (Книжный вестник. № 1. 11 января 1904. СПб, 1904. Стлб. 15), то марксистский же сборник в период упадка революционной энергии, реакции, массового ухода интеллигенции из партии — «Литературный распад» (Кн. 2. СПб, 1908; вышел в свет в декабре 1908) — уже был напечатан числом в 5000 экземпляров! . С другой стороны — личному вождизму С. и его немногих конфидентов бросал идеократический вызов ещё более узкий кружок Мережковских (Мережковский, Гиппиус, Философов), который, казалось, вполне эффективно сеет в среде революционной молодёжи свой религиозный радикализм и свою религиозную революцию, повышая накал той же самой борьбы, которую прежде на философски идеалистических основаниях зачинало «идеалистическое направление» С., пытался продолжить «христианский социализм» Булгакова. Объективный показатель тиража заурядного сборника статей Философова демонстрировал, что намерения ещё большей религиозной радикализации ставили перед собой ещё более массовые задачи [352] Так же увидевший свет в декабре 1908 года сборник статей Д. В. Философова «Слова и жизнь. Литературные споры новейшего времени (1907–1908 гг.)» (СПб, 1908), был напечатан в беспрецедентном для такого рода литературы количестве 7000 (!) экземпляров. Для сравнения сборник Бердяева (Н. Бердяев. Духовный кризис интеллигенции. М., 1910) подобного типа был напечатан (даже после громкого успеха «Вех») в количестве всего 3000 экземпляров. .