Григорий Трубецкой - Воспоминания русского дипломата

Сторонники соглашения с Германией в Москве объединены двумя руководящими началами: 1) восстановление единства и территориальной целости России и 2) создание сильной независимой национальной власти на основе конституционной монархии.

Люди этих взглядов полагают, что многочисленные социальные, экономические и политические факторы создают благоприятную почву для возможно более тесного сближения между Россией и Германией. России нужны долгие годы для внутреннего строительства и водворения прочного социального мира. После всего пережитого, возрождение страны потребует упорной работы, в которой разумные либеральные реформы должны сочетаться со здоровым консерватизмом, и развитие страны согласовалось бы с национальными началами, отвечающими быту, характеру и религии русского народа. Такое направление государственной жизни России, в согласии с ее историческими традициями, сближает ее с теми началами, в которых росла и крепла сама Германия. Сродством этих начал объясняются узы традиционной дружбы между Россией и Германией, уходящие корнями в далекое прошлое. Казалось бы, что в настоящее время после всего пережитого Германии не приходится бояться со стороны России каких-либо опасных вожделений в области внешней политики. Армия нам нужна не для завоеваний, а для обороны и поддержания внутреннего порядка. Пережив безумные эксперименты крайнего социализма, народ увидел, в какую пучину бедствий, голода, анархии толкнули его непрошенные благодетели. Наше оздоровление может скоро начаться, как только сложатся для этого благоприятные внешние условия. Но борьба с крайними левыми течениями и анархией в такой степени представляет необходимость для победоносного германского правительства, как и для России, еще не оправившейся от пережитых испытаний. Здесь заложено внутреннее основание для сближения между обоими народами и государствами. Вот почему убежденные сторонники соглашения с Германией не могут руководиться изменчивыми настроениями, данной минуты. Их убеждение в желательности тесного сближения с Германией построено не на временных комбинациях и даже независимо от исхода войны, а на сознании длительных руководящих интересов и начал в общем государственном развитии России.

К сожалению, нельзя все же не признать, что за последнее время целый ряд факторов сложился неблагоприятно для общественного течения, возлагающего надежды на возможность соглашения с Германией. Пишущий эти строки, являясь убежденным сторонником такого соглашения, считает себя тем более обязанным не закрывать глаза на факты и с полной откровенностью их высказать.

Брестский договор никогда серьезно не учитывался общественным мнением России как факт окончательный и бесповоротный. С ним не только не мирится национальное чувство, но умеренные круги всегда исходили из убеждения, что сама Германия не может серьезно верить в возможность окончательного расчленения России и в жизнеспособность тех единиц, которые на бумаге признаны самостоятельными государствами. Чем больше времени проходит со дня подписания Брестского договора, тем больше в кругах, расположенных к Германии, возрастают сомнения и колебания. Политика Германии представляется неясной и порою двусмысленной. Сохранение добрых отношений с большевиками после убийства Государя, одобренного советской властью, равнодушное попустительство со стороны Германии массового расстрела русских офицеров – сильно охладило расчеты сторонников соглашения, которые полагали, что для монархической Германии продолжение подобных отношений с партией цареубийц совершенно невозможно.

Тяжелые меры по отношению к русской промышленности, как то: «национализация промышленности», опечатание мануфактуры и проч. с основанием или без основания приписываются в Москве влиянию Германии, извлекающей из этого выгоды, с другой стороны – укрепление самостийности Украины, – все это пошатнуло симпатии к Германии в кругах, еще недавно наиболее к ней расположенных.

При таких условиях серьезная политическая группа, которая взяла бы на себя ответственность создания власти на основах соглашения с Германией, не может этого сделать, если не будет иметь возможности, одновременно с образованием нового правительства, оправдать свой образ действий теми несомненными благами, которые даст это соглашение.

Мы обладаем только моральной силой. Мы не можем торговаться о тех или других выгодах с германским правительством, но тем более это обязывает нас только тогда пойти на соглашение с Германией, если мы при этом не потеряем, а укрепим наш моральный авторитет и докажем, что это соглашение есть не результат временной комбинации, а может стать началом новой здоровой ориентации всей государственной жизни России. Исходя из этого убеждения, московские умеренные круги (так называемый Правый центр) полагают, что соглашение с Германией могло бы формулироваться приблизительно в следующих общих чертах.

Установление независимой национальной власти с провозглашением принципа конституционной монархии. Главной задачей нового правительства было бы водворение порядка и упрочнение социального мира при помощи осуществления широких реформ, совместимых с принципом личной собственности. Новая власть должна иметь возможность в первом же акте по своем образовании опубликовать свою программу, в коей будет возвещено восстановление территориальной целости России, пересмотр Брестского договора в полном объеме и строжайший нейтралитет в продолжение нынешней войны.

Для сего необходимо, чтобы предварительно между особо уполномоченными лицами, имеющими войти в состав правительства, и официальными представителями германского правительства было заключено секретное соглашение. Сущность этого соглашения сводилась бы к следующему: прежде всего, как уже сказано, восстановление единства и территориальной целости России, включая сюда области, занятые Германией и ее союзниками Австрией и Турциею, а также Румынией. Из этого было бы выключено независимое польское государство, в которое вошло бы бывшее Царство Польское, за исключением Холмской губернии. Возможны были бы некоторые исправления границ на основных этнографического принципа по взаимному договору.

Трудность возникла бы в вопросе о Финляндии, независимость коей пока признана Германией. Для нас Финляндия представляет интерес главным образом с точки зрения безопасности Петрограда. Если стратегический вопрос, который должен быть освещен военными экспертами, получил бы благоприятное разрешение, то можно было бы прийти к соглашению и на счет основных условий особого положения Финляндии.