Елена Соломински - Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии

Гольденвейзер из Америки пытается уладить и финансовые проблемы Союза русских евреев в Германии, помочь друзьям и родственникам оставшимся в Европе. В письме к Б. И. Элькину от 29 ноября 1939 г. А. А. Гольденвейзер писал: «Я пытался хлопотать здесь по вопросу помощи русским евреям в Германии. Но получил ответ, что денег в Германию не посылают, лишь покупают билеты на пароход для выезжающих евреев. Не менее 100 семей осталось в Берлине без всякой поддержки и без возможности работать, да еще под угрозой переселения в Люблинскую область… Теоретически очень резонно говорить, что нет оснований, отчего эта группа должна быть поставлена в лучшее положение, чем вся масса немецких и польских евреев. Но зная наперечет всех, кто оказался на воздухе, очень трудно с этим примириться » 749Стремясь помочь бедствующим, Гольденвейзер пересылает деньги в Польшу и Францию: возможно, в конце 1930-х годов его деньги дошли и до Михаила Осиповича Цетлина (Амари), который просил оказать ему помощь 750.

Одно из последних писем Гольденвейзера его корреспондентам во Францию датировано 7 декабря 1939 года. Его мысли были с теми, кто остался в Берлине. В письме, адресованном Якову Фрумкину, который уже находился тогда в США, он сообщил: « Я получил от г<���оспо>жи Розенберг сообщение, что Тейтелевский фонд совершенно исчерпан, т<���ак> к<���ак> с августа больше не поступает субсидия Джойнта. Все выдачи прекращены, и пенсионерам предложено обращаться в муниципальный благотворительный отдел. Дошли до меня и отклики от жертв этой катастрофы. Все молятся о помощи » 751.

Ева Розенберг, муж которой Курт Розенберг был до 1937 года сотрудником Общества помощи немецким евреям, отвечала за организацию работы столовой имени Тейтеля при Еврейской общине Берлина. В своих письмах Гольденвейзеру она информировала его о состоянии дел в Берлине. Очевидно, Курт Розенберг после расформирования в 1938-м Общества помощи немецким евреям перешел на работу в Reichsvertretung der deutschen Juden 752, единственную организацию евреев, которой было разрешено действовать в Германии. Мария Лурье, мать поэтессы Веры Лурье, сообщала Гольденвейзеру из Берлина: « Моя дочь писала д<���окто>ру Розенбергу в Хильсферайн, но всё тщетно… Мне уже стыдно обращаться с просьбами и описывать свое несчастье. Сейчас его так много на свете, что люди стали равнодушны к друг другу… У меня нет никого, кто бы протянул руку помощи » 753.

О состоянии Тейтелевского фонда во Франции мы узнаем из письма Якова Фрумкина из Парижа Гольденвейзеру от 13 марта 1940-го: « Хочу сообщить Вам, что уже недели две тому назад обычная Джойнтовская субсидия за сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь была переведена, а вчера она переведена за январь и февраль. Годовщину смерти Якова Львовича ознаменовали устройством панихиды, на которой сказал речь главный раввин Франции Шварц. Было много народа. В Ницце была панихида на кладбище. А. И. Лурье находится в Виши… Тейтелевское общество перерегистрировалось, председателем состоит Н. Аронсон (скульптор)… Моя же роль сводится главным образом к разговорам с Джойнтом…» 754Именно «Джойнт» оказывал регулярную финансовую поддержку активностям Союза русских евреев: начиная с середины двадцатых годов в Берлине, а позже, начиная с 1933-го, во Франции 755Перерегистрация общества была связана с тем, что Тейтелевский комитет через год после смерти Тейтеля стал называться: Comité de Secours en mémoire de Jacob Teitel 756Вплоть до оккупации Франции бюро комитета располагалось в самом центре Парижа по адресу: 92, Avenue des Champs-Elysees. Комитет памяти Я. Л. Тейтеля вошел в состав Федерации еврейских организаций Франции, как одна из 80 организаций, представляющая иммигрантов из восточной Европы.

В сентябре 1940 года Гольденвейзер уже занимается целыми списками беженцев из Европы. При различных профессиональных союзах и международных организациях в Нью-Йорке возникают организации спасения еврейских беженцев из Германии. Гольденвейзер вступает во взаимодействие с ними. Ряд научных организаций по своей инициативе открывает возможность для въезда в США для научных специалистов-евреев. В письме ко Льву Зайцеву в сентябре 1940 года в Ниццу Гольденвейзер описал возможные пути эмиграции для интеллектуалов:

« Нью Скул фор Сошиал Рисерч 757 ведет свою акцию по приглашению в Америку группы выдающихся профессоров, которые лишились кафедры во Франции. Этим профессорам устраиваются приглашения в американские университеты и вне-квотные иммиграционные визы. Необходимы рекомендации американских ученых. Группа левых политических деятелей получила чрезвычайные визиторские визы через здешние рабочие организации. В числе их М<���арк> Алданов 758 . Этот список уже закрыт… На днях я получил из Виши письмо за подписью Брамсона, Бруцкуса и Кроля с просьбой хлопотать о целом списке лиц, прикосновенных к еврейским общественным организациям. Это «дело» у меня теперь в производстве. Вероятно, буду пытаться провести его через «Эмерженси Рескю Комитет» 759 . В этот список, надеюсь, иметь возможность включить и Вас » 760.

Комментируя прибытие беженцев из Германии в США, А. А. Гольденвейзер в письме к А. М. Лазареву в Виши от 14 августа 1940 г. пишет:

« Здесь в Нью-Йорке теперь немало представителей интеллигенции – немецкой, испанской, голландской, французской и т.д. Каждый день читаешь о прибытии еще какого-либо носителя громкого имени. Навсегда или временно? И останутся ли эти имена громкими или начнут глохнуть?.. Из многих моих планов научных работ… ничего не вышло и уже не выйдет …» 761.

Примерно также Гольденвейзер описывал свое первое впечатление от русско-еврейского Берлина в 1922 году. За восемнадцать лет беженства временность стала состоянием его души, а скепсис – призмой, через которую он с грустью взирал на мир.

Постепенно в Нью-Йорке собираются многие бывшие члены Союза русских евреев, о чем мы узнаем из письма Гольденвейзера к З. С. Шалиту, посланного в ноябре 1940-го в Ригу:

«…в последние месяцы сюда приезжает очень много эмигрантов, живших в Берлине и Париже: Мюльман, Перников, Едвабник (Абрам Пав<���лович> и Дав<���ид> Пав<���лович>), Глюк, Ниссе, Брамс, Вязменский, Данненберг… М. Я. Розенталь, А. Г. Левенсон, Койфман, Будневич, Кобылянский, Голобородько, С. М. Коган, три брата Трахтенберга, Дубойский, Барш, г-жа Русина, г-жа Тумаркина, г-жа Пинес. М. Г. Эйтингон, который был председателем «Общественного собрания Союза русских евреев» в Берлине, собирается создать здесь что-то типа «Ахдута». Жаль, что с нами нет больше незабвенного Якова Львовича. В таких людях большая нужда теперь, и заменить его некем. По делам об аффидавитах и визах у меня идет корреспонденция со всей Европой с первого дня приезда, а в последние месяцы буквально каждый клиппер привозит новые просьбы этого рода… Я лично, к сожалению, не в состоянии добыть аффидавит у своих знакомых. Уже использовал всех, кого мог, и больше не к кому обращатьс я» 762.