Николай Качалов - Стекло

Как производительность процесса, так и характер получаемой матовой поверхности стекла зависят от многих причин: от крупности зерен песка, от давления воздуха в аппарате, от наклона песчаной струи.

Кафедрой стекла было проведено исследование по изучению влияния этих факторов на характер образуемой поверхности, что позволило получать по желанию самые разнообразные фактуры, очень хорошо различимые глазом, так как каждая из них по-своему отражает и рассеивает свет (рис. 224). В результате был разработан способ нанесения на стекло при помощи пескоструйного аппарата теневых изображений с разнообразной градацией светотени.

Рис. 224. Различные фактуры поверхности стекла, получаемые пескоструйной обработкой

Приемами пескоструйной обработки кафедра стекла изготовила ряд сложных рисунков, портретов и сквозных решеток. Например, был выполнен заказ Ленинградского морского порта на витражи с нанесением рисунков кораблей русского флота XVIII и XIX вв. Этой же техникой совместно с Заводом художественного стекла и Ленинградским филиалом Академии архитектуры СССР был исполнен витраж с портретом Ломоносова, написанным специальными карандашами, для одного из залов Пулковской обсерватории, восстанавливавшейся после тяжелых повреждений, нанесенных фашистскими захватчиками.

И, наконец, пятым вопросом из области художественного стеклоделия, которым занималась кафедра под руководством профессора Константина Сергеевича Евстропьева, было изучение методов декоративной химической обработки поверхности стеклянных изделий. Изучался старый способ травления плавиковой кислотой с изысканием путей его более правильного и более широкого использования. Разрабатывались новые приемы нанесения на поверхность изделия так называемых «люстров» — тонких иризирующих пленок, представляющих собой бесцветные или окрашенные слои окислов металлов.

Освоение этой техники открыло возможность имитировать старые стекла, на которых имеется радужная пленка — следствие поверхностного разрушения стекла в результате длительного атмосферного воздействия. Кафедра с успехом применила эту технику при восстановлении разрушенного фашистскими захватчиками ценнейшего памятника искусства и культуры эпохи Петра I — павильона «Монплезир» в Петродворце.

Если бы мы ставили своей задачей возможно полнее обрисовать работу кафедры, мы должны были бы указать также на замечательные изыскания группы В. В. Варгина в области технологии эмалей по металлу. И здесь, как и в технологии цветных стекол, Варгин занял в нашей стране одно из ведущих мест. Результаты его исследований, проведенные на кафедре стекла, в большей своей части внедрены в промышленность и в значительной степени определили тот успех, который наблюдается сейчас в производстве эмалированных изделий.

Но эта тематика не имеет непосредственного отношения к художественному стеклоделию, и мы на ней останавливаться не будем.

Итак, Кафедра стекла Ленинградского технологического института занималась в течение ряда лет (еще до возникновения Ленинградского завода художественного стекла) разрешением многих серьезных научно-исследовательских вопросов из области художественного стеклоделия.

Однако это было лишь незначительной частью того, что нужно было сделать.

Перейдем к группе вопросов, относящихся к области искусства и сводившихся к изысканию новых форм изделий, которые по своим художественным достоинствам соответствовали бы масштабам нашего времени.

К разрешению этой особо ответственной задачи завод подходил также достаточно хорошо вооруженным.

В начальный период его существования и после войны, точнее, с 1948 г., когда был вновь пущен экспериментальный цех, на заводе сконцентрировались крупные художественные силы.

Передо мной — протокол Художественного совета завода от 29 апреля 1948 г. с подробной записью всего происходившего на этом заседании.

Прежде всего обратим внимание на состав Совета. Из пятнадцати присутствовавших членов Совета только четыре (директор завода, начальник лаборатории, профессор Варгин и я) не являлись работниками искусства. Остальные одиннадцать человек — это художники, скульпторы, искусствоведы, крупные музейные работники: народный художник Мухина, академик Орбели, член-корреспондент Академии архитектуры Оль, заведующий отделом прикладных искусств Государственного Русского музея Эмме, старший научный сотрудник Эрмитажа Шелковников, художники завода Смирнов, Криммер, Пятунин, Домбровский, представители Ленинградского отделения Союза художников Траугот и Стрекавин.

Горячо обсуждается очередная партия новых образцов и общее положение дел на заводе. Чувствуется деловая, бодрая, творческая обстановка. Активно участвуют все присутствующие. Говорят художники — о своей работе, о созданных для этого условиях. Слышатся критические замечания, выносятся решения о доделках и исправлениях.

Все это мало походило на случаи, осуждавшиеся в упомянутых статьях «Правды» и «Советской культуры», на тех предприятиях, где Художественные советы умудряются обходиться без художников и довольствуются для проформы какой-нибудь скромной фигурой, подавленной товароведами, плановиками, экономистами, технологами и администраторами и думающей после каждого своего выступления в Художественном совете только об одном: останется ли ее фамилия в платежной ведомости.

Рис. 225. В. И. Мухина и Н. Н. Качалов на Художественном совете Ленинградского завода художественного стекла

Как мало походил на такие бюрократические учреждения Завод художественного стекла, как в нем легко дышалось! Такую здоровую обстановку умела создать вокруг себя Вера Игнатьевна Мухина каждый раз, когда она приступала к какому-нибудь новому обширному замыслу. Она не была художником-одиночкой. Около нее всегда были люди, она любила работать в коллективе.

Ее увлечение нашим новым делом, стремление влить живую струю в замедленный ход развития одной из важнейших отраслей прикладного искусства поистине неоценимы, если принять во внимание, что по времени это увлечение совпало с наиболее ответственными задачами, которые она выполняла по своей основной специальности как скульптор-монументалист, как мастер, создававший крупнейшие произведения огромного художественного, общественного и политического значения.

Она своим примером показывала всем, что маленькая вещь, дешевая и широкодоступная, проникающая в самые скромные уголки народного быта, если она красива, является не менее важным фактором культурного воздействия на массы, чем воздвигаемые на площадях больших городов монументы или хранящиеся в шкафах музеев уникальные произведения искусства.