Николай Качалов - Стекло

«К сожалению, мне, вероятно, придется уйти с завода, так как я болею и ездить регулярно в Ленинград не могу».

Через месяц, в декабре 1950 г., в письме, наполненном деловым содержанием, опять проскальзывает грустная нотка:

«Здоровье так себе, «разбитый горшок», как я себя называю. Погода дрянь, темно, полутепло-полухолодно, самые мерзкие месяцы».

И последнее слово о здоровье в письме от 11 ноября 1951 г.:

«Здоровье мое так себе, очень выбивает из колеи вынужденное лежание: от этого мерзкие мысли лезут в голову».

Мне кажется, что та большая организующая и объединяющая роль, которую играла в коллективе Завода художественного стекла Вера Игнатьевна, объясняется не только ее огромным творческим авторитетом, но и душевными качествами ее, как человека простого в обхождении, сердечного и в высшей степени скромного.

Однажды для составления какого-то документа мне пришлось запросить ее о звании, которое она носит (это было еще до того, как она стала действительным членом Академии художеств и народным художником СССР). Она написала мне так: «Никаких титулов особенных у меня нет. Поэтому пишите «скульптор». Меня и так знают там, куда это пойдет».

В предисловии к каталогу посмертной выставки произведений В.И. Мухиной В. Кеменов пишет: «Взыскательность и требовательность В. И. Мухиной к своему творчеству и к советскому искусству отражали чувство ее величайшей ответственности перед народом, который она безгранично любила. Вот почему произведения В. И. Мухиной будут жить вечно. Они являются гордостью советского искусства, искусства социалистического реализма. В их монументальных образах запечатлены благороднейшие черты, мысли и чувства советских людей — строителей коммунизма».

Рис. 226. Портрет Веры Игнатьевны Мухиной. Стеклянный барельеф. Высшее художественно-промышленное училище имени В. И. Мухиной

В значительной степени под влиянием Веры Игнатьевны у нас были налажены тесные отношения с Государственным Эрмитажем; в то время его директором состоял академик И. А. Орбели. Он горячо откликнулся на наш призыв и предоставил возможность широкого использования коллекций Эрмитажа для фундаментального ознакомления работников завода и кафедры с наследием культуры стекла прошлых веков.

Для этого нам было предложено прослушать цикл лекций крупнейших научных сотрудников Эрмитажа по истории стеклоделия разных стран. Лекции предполагалось читать в самом Эрмитаже с широким использованием хранящихся в его фондах памятников.

Я живо вспоминаю этот интереснейший период творческих встреч технологов и ученых-химиков с археологами и работниками искусства.

Обычно в назначенный день мы собирались в обширной приемной директора Эрмитажа, выходящей окнами на Неву.

Наконец, все в сборе, и мы отправляемся. Идем бесконечной вереницей огромных залов. Кругом великолепие, к которому никогда не привыкнешь. Оно каждый раз поражает вновь. Ряды полированных колонн, темные полотна и золоченые рамы картин, мрамор античных изваяний, медный блеск средневековых лат. Плывут над головами тяжелые бронзовые люстры, на которых развешены тонны хрусталя.

Идем по лощеному паркету молча, скорыми шагами. Идти далеко. Директор Эрмитажа сказал, что для обхода всех его владений нужно пройти по дворцу двадцать два километра.

Вдруг остановка. Маленькая, одностворчатая, хорошо замаскированная дверь. Входим в толщу стены, пересекаем ее и оказываемся в небольшом сводчатом помещении с огромными полукруглыми окнами, начинающимися от пола. Шкафы, простые рабочие столы, старые «венские» стулья. Кажется, некрашеные деревянные полы. Здесь при царях жили камер-лакеи, прачки, полотеры, кучера. Теперь это одно из хранилищ фондов Эрмитажа.

Нас уже ждали: на сдвинутых столах, в картонных коробочках с этикетками лежали во всех положениях сотни цельных и разбитых стеклянных изделий, помутневших от времени: кувшины, вазы, бальзамарии, бокалы, браслеты, бусы. Сотрудники отдела отобрали из многочисленных шкафов наиболее типичные, наиболее интересные в том или ином отношении образцы.

Мы рассаживаемся вокруг стола, и начинается лекция руководителя отдела. В ней говорится о возникновении и развитии стеклоделия в данной стране, о его самобытности и влиянии культур соседних народов, о типах стеклянных изделий, времени и месте их изготовления, об искусстве мастеров, успехах в технологии производства. Показываются образцы, приводятся источники, цитируются поэты и философы.

Лекция окончена. Задается множество вопросов. Особенно горячо идет дискуссия на технологические темы. Музейные работники рады, что в нашем лице они имеют специалистов по теории и практике стеклоделия, которые лучше их могут объяснить, как именно изготовлена та или иная вещь.

Особенно важно в этом смысле присутствие среди нас мастера-выдувальщика Еремина. Вот он стоит в окружении нескольких сотрудников Эрмитажа. В руках у него маленький фантастический зверек, выдутый из стекла в I в. до в. э. Еремин сосредоточенно рассматривает фигурку и бормочет про себя: «В этом месте он так хотел сделать... Да не вышло... Я бы, пожалуй, почище сработал. Ну, а вот здесь, это другое дело. Это ловко! Молодец! Обязательно попробую».

Я слушаю, и вдруг мне кажется, что две тысячи лет, разделявшие этих двух мастеров — египетского и советского — исчезли, растаяли, и эти люди приблизились друг к другу вплотную и разговаривают на точном языке своей профессии. Они хорошо понимают друг друга, так как методы ручного изготовления такого рода стеклянных изделий почти не изменились до сих пор.

Стоит ли говорить, как много мы выносили из подобных творческих встреч.

Сотрудники Завода художественного стекла в результате систематического общения с работниками крупнейшего в Советском Союзе хранилища предметов изобразительных искусств постепенно постигали культуру стекла, повышали свою профессиональную вооруженность и готовились к выполнению поставленных перед ними ответственных задач. Мы воочию, на образцах, воспринимали все этапы эволюции форм стеклянных изделий, знакомились с ошибками, которые делались, когда люди вступали на путь подражания другим технологиям и создавали вещи, лишенные необходимой целостности и гармонии, в которых формы не сочетались со свойствами материала и особенностями технологического процесса.

Рис. 227. Лекция в Эрмитаже для сотрудников Ленинградского завода художественного стекла. Присутствуют (слева направо): главный художник завода Н. Г. Эйсмонт, член-корреспондент АН СССР Н. Н. Качалов, научный сотрудник Эрмитажа В. М. Глинка, начальник лаборатории завода С. И. Давыдов, старший научный сотрудник Эрмитажа Б. А. Шелковников, профессор М. К. Каргер, мастер-выдувальщик завода Б. А. Еремин, начальник экспериментального цеха завода Ф. С. Энтелис, художник завода Б. А. Смирнов, научный сотрудник Эрмитажа А. С. Косцова