Николай Качалов - Стекло

Например, нельзя остаться равнодушным, когда вы входите в корпуса современного завода оконного стекла — этого самого важного и самого, так сказать, многотиражного вида стекольной продукции. Вы знаете, что перед вами где-то тут же, совсем рядом, работают полным ходом десять машин, из которых каждая дает около миллиона квадратных метров стекла в год. Но вы их не видите и не слышите. Над невысоким строением из огнеупорного кирпича высятся легкие вертикальные конструкции, которые плавно вытягивают вверх широкую ленту стекла. Механизмы работают бесшумно, в цехе царит тишина. Вас приглашают подойти к маленькому окошечку в огнеупорной стенке «подмашинной» камеры, и вы видите слабо освещенное розовым светом пространство, разделенное на две части вертикальной линией. Эта линия совсем близко от вас. Присматриваясь, вы замечаете, что она медленно ползет вверх, и вы начинаете угадывать, что перед вами вытягиваемая из расплавленного стекла лента, обращенная к вам своей кромкой — своим профилем. Лента движется медленно, по 50-75 м в час, но зато непрерывно — день и ночь, зиму и лето, год за годом, — и в итоге мы получаем стекло в таком количестве, что проблему застекления жилищ можно считать решенной.

Трудно себе представить более изящное, более простое решение сложнейшей технической задачи.

Не менее сильное впечатление оставляет механизированное производство полых изделий: бутылок, стаканов, консервной тары, столовой посуды, колб для электроламп и т. п. Здесь, наоборот, подавляет «многодельность», обилие труда, потраченного на разработку тысяч мельчайших деталей громоздких механизмов, приводящихся в действие сжатым воздухом. Авторы машины стремились в ее конструкции возможно точнее воспроизвести движения человека, искусство мастера, ускоряя в чудовищной степени темпы его работы. Десять миллионов бутылок, десять миллионов стаканов может дать в год такая машина. Площадь ее не более обеденного стола, но эта машина может заменить собой 500-1000 рабочих. Приближаясь к такой машине, вы уже издали слышите разнообразные звучания ее многочисленных, синхронно движущихся деталей. Подойдя вплотную и всматриваясь в работу отдельных узлов, вы слышите как бы дыхание легких человека, вы видите стальные губы, прижимающиеся к стеклянной заготовке и вдувающие в нее нужную порцию воздуха, вы видите, как металлическая лапа четко в ритмично, каждые 2-3 секунды хватает готовую бутылку за горло и отставляет ее на плавно движущийся транспортер для передачи в печь отжига. Поистине чудо техники! Вы с уважением вспоминаете конструкторов этой машины, которые 15 лет своей жизни потратили на ее создание.

Перенесемся теперь в обширные темные корпуса, вмещающие громоздкое оборудование того стекольного производства, которое было механизировано раньше других. Это — тяжелая стекольная индустрия. Идет отливка зеркального стекла. Во всей атмосфере чувствуется настороженность и какая-то торжественная собранность. Ритмично, через каждые 8 мин., распахивается очередное жерло исполинской печи и из него, как метеор, вылетает раскаленный добела огромный глиняный котел, который стремительно мчится по цеху и выплескивает под катящийся вал свою драгоценную ношу — светящуюся, медово-желтую массу раскаленного стекла. За первой отливкой следует вторая, затем третья и т. д. — ритмично, точно, безостановочно.

Прокатанные листы один за другим втягиваются в стометровый канал печи охлаждения, тогда как пустые горшки, еще не успевшие остыть, поочередно возвращаются на свои места в печь, чтобы вновь наполниться шихтой, обратить ее за ночь в огнедышащий расплав и на следующий день вновь совершить под жужжание лебедок мостового крана свой традиционный перелет, как некая исполинская пчела, которая наперекор природе стремится выбросить из улья свой взяток.

Так отливаются огромные стеклянные листы толщиной до 8-10 см и площадью до 40 кв. м, употребляющиеся в строительстве парадных городских зданий. Эти листы весом до тонны принадлежат к числу крупнейших стеклянных изделий.

Тем более разительный контраст мы ощутим, когда перенесемся нашим воображением в мастерские, где изготовляют стеклянное волокно. Маленькая капелька расплавленного стекла отбрасывается струей сжатого пара или быстро вращающимся диском. Капелька летит со скоростью 2-3 км в минуту, и за ней тянется тонкая стеклянная ниточка. Чем больше скорость, тем тоньше ниточка. Вот она уже тоньше обыкновенной швейной нитки, вот она уже тоньше человеческого волоса в 5-10-20 раз, вот она уже тоньше паутинки. Чем тоньше стеклянная нить, тем она прочнее. Если мы совьем из таких нитей толстую веревку, то она окажется в десятки раз прочнее стального троса такой же толщины. Это ли не чудо?

И еще. Из четырех аккуратно приготовленных продолговатых стеклянных пластинок делают заготовку, имеющую форму трубки квадратного сечения. Заготовку осторожно нагревают до размягчения и подвергают многократному растягиванию, в результате чего получают тончайший каналец, который сохраняет точное квадратное сечение. Назначение этих тончайших капиллярных каналов очень интересно. В такой канал можно «загнать» бактерию и изучать ее поведение в течение всей ее жизни при помощи микроскопа, так как плоские стенки канальца не искажают изображения наблюдаемого объекта.

Напомним о богатстве методов обработки стекла в холодном, твердом состоянии. Стекло можно пилить обыкновенной циркульной пилой, в кромку которой закатаны алмазные осколки, или сверлить стальным сверлом. На токарном станке можно вытачивать стеклянные колонки. При помощи песчаной струи, подаваемой под большим давлением, на толстом листе стекла выбивают сложные барельефные рисунки, пробивают красивые сквозные решетки или, наконец, применяя трафареты и варьируя в широких пределах крупность песка, давление сжатого воздуха, наклон песчаной струи и расстояние сопла от стекла, быстро и просто получают великолепные «стеклянные гравюры», на которые не действует ни время, ни самые жестокие условии хранения.

А как непостижимо разнообразны приемы обработки расплавленной стекломассы, столь послушной в руках стекольщика! От пятиметровой хрустальной колонны до капиллярной трубочки, в которой не могут разойтись два встретившихся микроба, от огромного листа весом почти в одну тонну до тончайшего покровного стеклышка к микроскопическому препарату, от купальной ванны до крошечной медицинской ампулы, от миниатюрной камеи, которую нельзя вырезать без помощи лупы, до скульптурного портрета в натуральную величину.

Из всего сказанного мы видим, на какой высокий уровень поднялась стекольная промышленность и какими быстрыми темпами шло ее развитие в XX в.